Бородавки святого Джона

В комнате стало уже темно. Она поднялась с кресла, помедлила, пережидая внезапное головокружение. Не в силах переносить сгущавшуюся темноту, подошла к ночному столику, щелкнула кнопкой. Брызнул тусклый розовый свет и осветил скрюченного на полу Оглио, о котором она успела уже забыть. Он был мертв. Она постояла над ним, потом стянула с кресла плед…

И пошла к слабо светлеющей двери… Вон из проклятого дома.

Глава 26 РАЗВЯЗКА

Телефон звонил, не переставая. Звонили друзья, знакомые, а также совершенно незнакомые люди. Кем-то двигало досужее любопытство, другие были искренне опечалены и стремились помочь. И Оглио наконец перестал брать трубку, а потом и вовсе отключил телефон. Последние дни он жил как в угаре, изо всех сил заставляя себя держаться. Он слишком далеко зашел, и придется идти дальше. До конца.

Он встречался с адвокатом мэтром Рыдаевым, они обсуждали ситуацию, тот хлопал клиента по плечу и призывал крепиться. Его не интересовала вина Оглио, и тот подозревал, что адвокат прекрасно все знает, но отрабатывает гонорар, баснословно высокий, надо заметить. Он слышал о Пашке, как адвоката называли в узких кругах, и раньше от законченных негодяев и подонков, которых тот «вытащил и отмазал». Слушал с гадливостью честного человека, полагая подсознательно, что не подал бы ему руки. Чистоплюйство и снобизм, как оказалось. Захочешь жить, пойдешь по трупам. Теперь они с адвокатом в одной лодке.

– Никто ничего не докажет! – кричал Пашка, размахивая руками. – У них ничего нет. Ничего, кроме дневников этой сучки Валерии! Но и там никаких имен, у меня везде свои люди, никаких секретов. Вас видели вместе, это ты, брат, зря… но это ведь не криминал? Хорошая хоть баба была? Говорят, с ней и Речицкий засветился, и Гришин, и… до черта, одним словом. А эта, что выдавала себя за жену, сделала ноги, ее, конечно, ищут, но сам понимаешь! Ищи ветра в поле. Слушай меня: тебя вызвали на дачу и вырубили. Все. Отобьемся! А рогоносец пусть доказывает, что не верблюд! – Пашка оглушительно хохотал. – А сутенер? Кто этому п…дору поверит? И какое отношение к тебе может иметь подпольная «виагра», которую смолила без лицензии эта баба? Это ж вроде не по твоему профилю, а? – Он снова хохотал.

Оглио слушал пьяного адвоката, испытывая ослепляющую ярость, кулаки его сжимались. Адвокат, принимая его сдержанность за страх и неуверенность, рассказывал эпизоды из собственной богатой практики, сыпал известными в городе именами, а Отто думал: скорей бы этот ублюдок убрался. Он устал, он хотел остаться один.

А ночью приходила Валерия… Ступала невесомо по белому облаку своими тонкими маленькими ступнями, смеялась, звала. Он протягивал к ней руки, а она уворачивалась и хохотала… Примавера. Далила. Саломея. Кружилась, подняв руки…

– Я убил тебя, – говорил он.

– А я не умерла! – отвечала она. – Смерти нет, разве ты не знаешь?

– Не знаю. Где ты?

– Здесь! – Она проводила рукой вокруг себя. – Везде. Я теперь везде. Хочешь ко мне?

– Хочу! Если бы знала, как я устал…

– Приходи. Я жду…

* * *

…Она была остра на язык, забавна и любопытна. Она засыпала его вопросами, и он отвечал, забыв об осторожности. О чем горько пожалел впоследствии.

Он рассказал ей о своем препарате… средстве Макропулоса, как он называл его иронически, о кропотливой работе со старыми рецептами, знакомстве с травниками, народными целителями и даже одной ведьмой. Ничего особенного, но помогает! Валерия внимательно слушала и задавала вопросы, а он был рад стараться…

«Бородавки святого Джона» – это ее идея. «Не Макропул… или как там его, а святой Джон!» – кричала Валерия, тормоша его. Идея казалась ему нелепой и опасной, о чем он сразу же ей сказал. Эти люди должны находиться под наблюдением врача. «Глупости! – ответила она, как отрезала. – Это же трава! Ну, сделаем слабее, не бери в голову». Она была не из тех, кто сдается без боя. Она ластилась к нему, уговаривала, убеждала, что «верняк», заглядывала в глаза. В конце концов он, все еще колеблясь, согласился. Она взвизгнула в восторге, запрыгала по кровати, а он смотрел, любуясь…

* * *

…Он хотел все обсудить, шел к ней для серьезного разговора. Он следил за ней и ее любовником, ждал, когда она останется одна. Он шел воззвать к разуму, был готов простить, он приполз на коленях, хотел доказать, что все еще нужен ей…

А она ударила в ответ. Сказала, что прекрасно обойдется без него. Она смеялась ему в лицо. Он лишний, говорила она. Этого он не ожидал, это подлость, удар под дых, удар ниже пояса…

Право сильного, сказала она. Ты свое получил. Мы в расчете. И тогда, не помня себя, он шагнул к ней. И впервые в ее глазах появился страх, который подстегнул его…

Он опомнился, когда она перестала хрипеть и царапаться. Перенес ее на кровать. Поправил волосы, прикрыл простыней, постоял немного. В сумерках она казалось ему живой…