Бородинская мадонна

Перед отъездом доктор согласился осмотреть Иона и с первого взгляда определил признаки антонова огня на обоих его бедрах. При этом

Бринкин бодро заверил пациента, что танцевать ему, конечно, не придется, но он ещё сможет приобрести какое-нибудь полезное ремесло и даже жениться на молоденькой вдовушке.

– Скоро во Франции будет много свободных женщин, – пошутил он и потрепал больного по щеке.

Затем Бринкин пригласил Маргариту во двор для разговора tete-a-tete.

– Известно ли вам, что такое soupe de minuit? – спросил он. – Это напиток, который французские лекари дают безнадежным раненым. Ночью несчастные мирно засыпают, а утром их охладелые тела сваливают в братскую могилу.

Сегодня ваш протеже показывает симптомы временного выздоровления, но это ложный знак. Находясь столько времени в непрерывной борьбе за жизнь, его организм проявлял сверхъестественные способности. Я бы никогда не поверил, что тяжело раненный человек без пищи и теплой одежды смог выжить на голой земле при температуре ниже нуля. Но теперь, в неге и тепле, он истратил весь свой витальный ресурс и будет угасать стремительно. Я даю ему два-три дня.

С этими словами доктор извлек из своего кожаного сундучка склянку с лауданумом и протянул её Маргарите.

– Мы, слава Богу, не столько цивилизованны, – отвечала женщина, отводя его руку.

Маргарита не раз расспрашивала Иона о подробностях его житья на

Бородинском поле и особенно о бытовых условиях, которые все-таки должны были образоваться за такое время, несмотря на весь ужас его положения.

– Вы правы, – соглашался Ион. – У меня было нечто вроде хижины, по сравнению с которой ваша землянка кажется Лувром. Это была звериная нора в полном смысле слова, и теперь она мне снится по ночам.

Признаюсь, мне хотелось бы увидеть её ещё раз, прежде чем я покину это адское место.

На следующий день после праздника грязь прихватило морозцем и присыпало сухим снежным порошком. По пути на работу Маргарита уговорила капитана отнести Иона к кургану, на склоне которого находилась его нора.

Вокруг редута не оставалось уже ни одного неубранного тела. Все исправное оружие и амуниция были собраны, и о недавнем побоище свидетельствовали только изрытая земля да бурый кровавый лед.

Лишенный ориентиров, Ион не сразу мог найти место своих злоключений.

К тому же он раньше наблюдал его только с точки зрения пресмыкающегося, а теперь осматривал с носилок. Он утверждал, что рядом с его пещерой росла кривая березка, за которую он цеплялся, выползая наверх, и один из санитаров вспомнил, что, точно, с обратной стороны горы он срубил дерево, чтобы ворошить им угли.

Возле пенька, за редутом, нашли черную дыру в земле, почти незаметную после ночного снегопада.

Жилище Иона представляло собой округлую пещеру глубиною примерно в человеческий рост, пробитую ядром у подножия холма. Дно пещеры было обложено дерном и закидано ветошью. Вход прикрывало нечто вроде крыльца из двух вкопанных досок с навесом из рваной шинели. Рядом с крыльцом был выкопан земляной очаг, наполненный золой и мелкими костями, а возле очага стоял простреленный барабан вместо стола.

Заглянув в жутковатую нору, Маргарита увидела в её стене обгорелую икону Божьей Матери с ликом, почти неразличимым от копоти.

– Я нашел её в одном из разбитых домов по ту сторону оврага, когда ползал в поисках пропитания, – сказал Ион. – Именно ей я обязан своему спасению.

В сторонке от хижины Маргарита увидела правильный квадрат из воткнутых штыков, словно растущих из земли. Сорок девять штыков были расположены в семь ровных рядов по семь штук, и ещё один, пятидесятый, начинал новый ряд.

– Вы видите перед собою мой календарь, – сказал Ион. – Как только я несколько пришел в себя и смог ползать по полю, я стал снимать штыки с брошенных ружей и втыкать их в землю, чтобы помечать каждый день, проведенный в Аду. Но теперь я вижу, что мой отчет был не совсем верным, и два дня я провел в беспамятстве.

– Вы настоящий Робинзон Крузое! – воскликнула Маргарита, рассматривая это изобретение.

Ион, не знакомый с английским романом, не понял её сравнения. Когда же Маргарита вкратце пересказала ему содержание книги, он заметил:

– Боюсь, что ваш англичанин и недели не вынес бы в тех условиях, в каких выжил я. Если бы вы знали, сколько раз я призывал смерть, сотрясаясь от холода в своей берлоге. Сколько раз проклинал я Бога за то, что русское ядро не ударило меня футом выше и не избавило от страданий. И как я цеплялся за жизнь!

Ион продолжил свой рассказ, облокотившись на барабан и глядя поверх собеседницы невидящим взглядом.

– Наш полк не принимал участия в генеральном сражении, будучи оставлен в резерве. Мы стояли на холме в безопасном отдалении от выстрелов и могли наблюдать всю битву сверху, как на огромной движущейся панораме.

Слева густые толпы наших, волна за волной, шли на этот самый холм.