Бородинское поле

почему мы боимся заимствовать прогрессивное в архитектуре

и градостроительстве у других, скажем у той же Америки?

- Архитектура и градостроительство в капиталистическом

мире переживают кризис, - заметил Олег. В глазах его

появился веселый блеск. Он умел мгновенно воспламеняться.

- На основании чего ты сделал такой абсурдный вывод? -

грубовато и нетерпимо возразил Александр Кириллович. -

Месяц тому назад, как ты знаешь, я вернулся из США. Был во

многих крупных городах, видел новостройки.

- А трущобы, перенаселенность, загрязнение и прочие

прелести видел? - резко и быстро перебил его Олег.

- Ну что ж, есть и такое. Но мы говорим не об этом, речь

идет об архитектуре. А там есть на что посмотреть. - Теперь

даже его голос и лицо изображали примирительное

простодушие. Но Олег, хорошо знавший характер своего зятя,

понимал, что простодушие это напускное и Орлов редко

говорит то, что думает. Олег часто спорил с Орловым, вызывал

его на откровенность острыми вопросами, но тот всегда ловко

уклонялся от острых углов и рискованных тем.

- Коттеджи, особняки по индивидуальным проектам, -

продолжал Олег, все больше возбуждаясь, - на них ушел ум,

изобретательность, талант зодчего.

- Но они-то, эти особняки, и останутся как памятники

архитектуры, как остались у нас усадьбы и дворцы Баженова и

Казакова, - с чувством превосходства парировал Орлов, но

голос его звучал вежливо и невозмутимо.

- Скажите, Александр Кириллович, вы в Атланте были? -

Это спросил архитектор Штучко, поспешно и как-то вкрадчиво.

- Да, был. Потом в Нью-Йорке, Чикаго, Сан-Франциско,

Детройте.

- Значит, вы видели архитектуру Джона Портмана?

- Разумеется, - снисходительно и даже лениво ответил

Орлов-старший.

- Его гостиница в Атланте - это действительно шедевр? -

оживленно атаковал Штучко. Несмотря на преклонный возраст,

это был энергичный, очень подвижный старичок с седенькой

клинышком бородкой и белоснежной, коротко стриженной

головкой, и эту яркую глубокую седину резко оттеняли черные

кисточки бровей, похожие на хвосты горностая, и кирпичик

черных усов.

- В общем, да, сооружение необычное, смелое, в полном

смысле современное, - несколько оживившись, охотно ответил

Орлов. Он был доволен представившимся случаем здесь, в

кругу специалистов, рассказать о работах популярного в США

архитектора, поразившего воображение Александра

Кирилловича. - Представьте себе холл - шестьдесят шесть

метров в высоту и сорок два метра в диаметре. Не холл, а

целая площадь. В холле фонтаны, деревья, скульптуры и

стеклянные лифты. Все номера гостиницы на всех этажах

выходят в этот холл. А круглая башня из стекла, окрашенного

под цвет бронзы, и под ее синим куполом, на высоте

шестидесяти метров, вращающийся бар! Это же помимо всего

прочего и техническая находка. Масса света, воздуха,

движения! Какая-то фантастика! Все это поражает,

захватывает, впечатляет. Поражают масштабы, размеры.

- Вот это и есть чисто американский национальный

стиль, - заметил Олег, не высказывая, однако, своего

отношения к творчеству Портмана, работы которого знал лишь

по рассказам побывавших в США архитекторов.

- При чем здесь стиль? - устало поморщился Александр

Кириллович. - Важно удобство, изящество, дерзание, выдумка.

Меня поразили гостиницы Портмана в Чикагском аэропорту и в

Сан-Франциско. Они построены по-другому. У них свое лицо.

Например, в чикагской вместо скульптурных украшений,

характерных для Портмана, с потолка свисают две тысячи

японских воздушных змеев. Заметьте: японских, а не

американских и не русских.

Эта последняя фраза, приправленная ядом интонации,

вызвала общий смех, и сам ее автор снисходительно

улыбнулся.

- Отсюда ты делаешь вывод, - шутливо заметил Олег, -

что архитектура вненациональна. - У него с Орловым уже

раньше были споры на эту тему. Скрытая ирония довольно

прозрачно светилась в его глазах.

- Выводы каждый волен делать сам, - снисходительно и

небрежно отозвался Орлов-старший, и скептическая улыбка

затрепетала на его толстых губах. - Между прочим, Джон

Портман строит не только индивидуальные здания. Ему

принадлежат многие архитектурные комплексы. Например, в

Нью-Йорке он застроил целый район - Таймс-сквер. И это

производит впечатление, чувствуется почерк большого зодчего.

Правда, в отличие от вас он не только проектирует, но и сам

строит. Он хозяин фирмы, располагающий крупным капиталом.

- Так что всякие излишества и новации оплачивает сам, -

резюмировал Штучко и с грустью прибавил: - Портман может

позволять себе эксперимент, а для нас невинный каприз Ивана

Владиславовича Желтовского - его знаменитая башенка - уже

прецедент, недопустимая вольность и расточительство.

- Кстати, ты в Детройте обратил внимание на застройку