Бородинское поле

Наташа ничего не написала. Любопытно, кто они и что? Что ни

говори, все же родня. Новая страничка биографии.

Собираются приехать в Москву туристами. Что ж, он,

Глеб Макаров, будет очень-очень рад повидать дочь, внучку,

зятя. А Нина? Что она, как? Только одна сдержанная фраза в

Наташином письме - должно быть, сама Нина продиктовала.

Конечно же ему хотелось бы повидаться и с ней, поговорить,

вспомнить, посетовать на судьбу, порадоваться за детей. И

потом... она мать Святослава. Неужели ей не хочется повидать

своего первенца? Такого Глеб Трофимович не допускал: он

хорошо знал свою первую жену - она имела доброе

материнское сердце.

Мысли его прервала Александра Васильевна - она

вошла с толстой бандеролью в руках, сказала:

- Вот, еще утром почтальонша принесла, Лена

расписалась, а тебе не сказала, глупая девчонка.

- Прости, папуля, забыла, мы спешили с отъездом! -

прокричала из своей комнаты Лена.

Глеб Трофимович отложил в сторону увесистый пакет,

прочитал обратный адрес, и строгое, сосредоточенно-

задумчивое лицо его вдруг, как молнией, осветила ясная

радость. Глаза оживленно заблестели.

- От маршала Жукова, - сказал он и почтительно

прибавил: - От Георгия Константиновича.

Он торопливо вскрыл пакет и извлек книгу, которая в то

время была сенсацией: "Воспоминания и размышления".

Открыл титульный лист и прочитал на нем дарственную

надпись, сделанную твердой рукой:

"Герою битвы за Москву генералу Макарову Г. Т.

Дорогой генерал! В сущности, вся наша жизнь есть

Бородинское поле, на котором решается судьба

Отечества.

Г. Жуков".

За всю свою жизнь, яркую и содержательную, генерал

Макаров получал много всяких подарков от друзей и

сослуживцев, от начальства и родных по случаю дня

рождения. Среди них были разные: и дорогие хрустальные

вазы, и настольные часы, впаянные в увесистый кусок янтаря,

и первоклассный магнитофон, и отличная кинокамера.

Подарки всегда приятно получать: в них видишь не просто

вещь, иногда дорогую, но совсем ненужную. В них прежде

всего - знак внимания и уважения, память друзей. Но такого

подарка, как этот, Глеб Трофимович еще никогда не получал и

радости такой давно не испытывал. То, что знаменитый

полководец, народный герой, вспомнил его, командира полка,

каких было сотни в том историческом сражении за столицу, до

глубины души растрогало и заслонило, отодвинуло на задний

план все события дня - и юбилей Олега Остапова, и даже

письмо из Америки. Несказанное чувство радостного

волнения, переходящее в восторг, охватило его, до краев

наполнило душу, и он, показывая книгу жене, говорил

дрогнувшим голосом:

- Ты только посмотри, Сашенька! Вот это да-а! Какой

человечище! Вспомнил. Это же чудо! Сам Жуков Георгий

Константинович! А надпись - какая мысль! Прочти, вдумайся:

вся наша жизнь - Бородинское поле, на котором решается

судьба Отечества. Что это значит? А то, что битва за судьбу

Отечества продолжается, только она принимает разные

формы. Помнишь у Блока: "И вечный бой! Покой нам только

снится..." Да, Сашенька, нет покоя бойцам, потому что время

беспокойное, трудное время.

Он внезапно умолк. Потом резко прихлопнул книгу

"Воспоминания и размышления" широкой ладонью с

растопыренными крупными пальцами, поднял на жену вдруг

повеселевший взгляд и, как непоколебимо честный человек,

сказал, щуря лукавые глаза:

- Тут есть интересные высказывания Жукова о Сталине.

Мне говорили. Что ж, будем читать. Это очень важно для

истории - что говорит один полководец о другом полководце.

Александра Васильевна замечала, что в последнее

время муж все чаще предавался подобным размышлениям

вслух. Он испытывал потребность излить свою душу,

высказать наболевшее. Для этого пользовался самым

неожиданным предлогом. И потому она не очень удивилась его

словам о Сталине. Она понимала, что разговор о Жукове еще

впереди, когда будет прочитана книга. В жизни генерала

Макарова эти две выдающиеся личности занимали особое

место. К ним у него было свое, особое отношение. В его

кабинете на стене, в бронзовой рамочке, висела фотография:

генералиссимус Сталин и маршал Жуков стоят на трибуне

Мавзолея во время Парада Победы. Они с гордостью смотрят

на проходящие по Красной площади сводные батальоны всех

фронтов, возглавляемые маршалами и генералами. На фото

только Сталин и Жуков да частичка гранитной трибуны. Есть

что-то глубоко символическое в этом снимке, по крайней мере

это больше, чем кадр великой истории. Макаров дорожил этой,

как он считал, уникальной фотографией. Но еще больше он

дорожил уникальной скульптурой. На письменном столе Глеба