Бородинское поле

сроки, были задержки со стройматериалами, всякое бывало - и

огорчения и радость. Такова жизнь: без неудач и удачи по-

настоящему не оценишь. Но Николай Фролов находил в этом

смысл жизни и по-своему был счастлив.

За добрый десяток километров от центра столицы

возвышался комплекс многоэтажных домов, сверкающих на

солнце большими светлыми окнами. И хотя дома эти

отличались друг от друга окраской стен, а не архитектурной

конструкцией, Коля знал, что там, за этими окнами, в удобных,

благоустроенных квартирах, поселилась людская радость.

Много радости - сколько квартир, столько и радости. Там жили

новоселы. В каждой квартире - одна семья, каждой семье -

отдельная квартира, предоставленная государством

безвозмездно. Кто-кто, а он-то уж знал, во сколько обходится

государству квадратный метр жилой площади.

С душевным волнением смотрел Николай Фролов на

новые районы столицы и вспоминал предвоенную и военную

Москву. Это были отроческие воспоминания, они всплывали в

памяти яркими и четкими картинами, трогательными, как

детство. Фроловы жили тогда в старом доме в Лялином

переулке, в пятикомнатной квартире с длинным коридором и

одной кухней. Занимали небольшую, в четырнадцать метров,

комнату с одним окном. Кроме них в квартире жили еще

четыре семьи. Новые дома на улице Чкалова, построенные

перед войной, ему казались тогда сказочными дворцами. В

одном из них жил его школьный приятель, в отдельной

двухкомнатной квартире, которая казалась Коле пределом

мечты. Он спрашивал тогда приятеля:

- Сколько вас здесь живет?

- Мама, папа, я и сестренка.

- И все? - удивлялся Коля.

- Все. Кого еще надо?

- А соседи?

- Какие соседи! Никаких соседей, только мы.

- Ой, как здорово! - восхищался Коля. - И ванная, и кухня,

и телефон, и никаких соседей. И в уборную не надо в очереди

стоять.

Теперь у Коли была тоже двухкомнатная квартира со

всеми удобствами. На троих. И все это считалось так

естественно, обычно. И та, предвоенная Москва по сравнению

с сегодняшней представлялась совсем небольшой: до окраины

от Лялина переулка - а это все-таки центр - рукой подать.

Новые многоэтажные корпуса жилых домов стремительно и

напористо выходили за окраины старой Москвы, сметая на

своем пути трущобы сараюшек, наступали на пригородные

села, от которых оставались лишь их названия, прочно

закреплялись на просторе, среди зелени лесов, лугов и полей,

и их высоким этажам открывалась необъятная ширь горизонта.

Этой ширью любовался Коля во время работы,

обозревая ее с высоты четырнадцатого или шестнадцатого

этажа строящегося дома. А по воскресным дням его душу

радовали уже готовые, принявшие новоселов, светлые и

чистые здания, образующие целый комплекс микрорайона - с

магазинами, поликлиникой, кинотеатром, детскими садами и

яслями, кафе, парикмахерскими и сберкассами. Любил Коля

работать на городских окраинах, в новых микрорайонах, где

шли комплексные застройки. И хотя не все ему нравилось в

архитектуре и планировке таких комплексов, все ж это лучше,

чем строить отдельный дом по типовому проекту, насильно

втискивая его на освободившееся место среди старых, еще

дореволюционной постройки, домов. Такой дом выглядел

бельмом в глазу, белой вороной, и Коля сердился на

архитекторов: почему б им не спроектировать здание,

соответствующее стилю окружающих строений?

Кооперативный дом, который сейчас строил Коля в

центре Москвы, в тихом переулке, был именно из таких "белых

ворон", и он не доставлял ему особой радости. Хорошо, что

работы подходили к завершению, остались, что называется,

последние мазки, через неделю дом будет сдан и заселен,

Коля со своей бригадой перейдет в район комплексной

застройки. А вообще этот дом вошел в Колину душу занозой

после того, как он поддался на просьбу Ариадны и увеличил

высоту потолка в квартире седьмого этажа на десять

сантиметров за счет квартиры шестого этажа. Он отлично

понимал, что поступил против закона и совести, сделал это

впервые в своей жизни и оттого болезненно мучился. Вообще-

то людям, близко знавшим Николая Фролова, было трудно

понять этот его поступок, потому что никаких шкурных

интересов он не преследовал и с Матвеевым никаких дел не

имел и не желал иметь, и конечно же никаких взяток ни от него,

ни от Ариадны не получил.

В характере Николая Фролова прочно сохранилось одно

качество, которое он приобрел мальчишкой на фронте: с

уважением относиться к данному слову. Дал слово - выполни,

пообещал - сделай, чего б это тебе ни стоило. Потому-то он

всегда был осторожен и осмотрителен на разного рода

обещания и, прежде чем ответить "да", тщательно взвешивал