Бородинское поле

выбирают момент, когда у человека хорошее настроение: мол,

на тебе и помни, что радости, как и счастье, недолговечны. На

вопрос жены, кто звонил и что случилось, Коля ответил

лаконично и неопределенно:

- С работы. Там неприятность. - И поспешно ушел на

свидание с Брусничкиным.

Леонид Викторович поздоровался с Колей тепло и

ласково, как со старым, близким приятелем. Вид у него был

более чем взволнованный - испуганный. Этот страх Брусничкин

напускал на себя преднамеренно, чтоб он передался и

Фролову: мол, тогда будет податливее. Разговор свой с Колей

Брусничкин обстоятельно продумал, отрепетировал в уме.

Начал тихим скорбным голосом:

- Случилось непредвиденное. Какой-то негодяй капнул в

Комитет народного контроля о потолке. Учреждение это, сам

понимаешь, суровое, им лишь бы за что уцепиться, а там

пойдут разоблачения, оргвыводы и всякие неприятные акции.

Им же надо свою зарплату оправдывать. Народный контроль!

Звучит. Короче, в пятницу вызывали в это учреждение Ариадну

Павловну. Она не могла пойти, поскольку ей нездоровится.

Ходил за нее я. И вот сюрприз, я думаю, он пойдет нам на

пользу. Приглашает некто товарищ Сухов Петр Степанович. Он

ведет это дело о десяти злополучных сантиметрах. Заметьте -

уже дело.

Леонид Викторович сделал паузу, покусал верхнюю губу и

подозрительно, как заговорщик, посмотрел на проходящих

мимо них людей. Взволнованный голос его перешел на шепот:

- Вам фамилия Сухов ни о чем не говорит? Не помните

такого? - Коля пожал плечами и отрицательно покачал головой.

- На фронте под Москвой командовал взводом на зеленом

островке. Ранен там. Его Остапов сменил. Потом он

командовал ротой, батальоном. Это уже под Двориками, где

вас немцы в стоге прихватили.

- Помню, - кратко и строго отозвался Коля.

- Он сейчас в народном контроле. Изменился, конечно,

облагородился. Важная персона. Принял меня ласково, как

бывшего своего начальника. Вспомнили зиму сорок первого -

сорок второго, однополчан. Вас он хорошо помнит. Тепло о вас

отзывался.

Брусничкин говорил правду - Сухов и в самом деле

принял его радушно, как это всегда бывает среди однополчан-

ветеранов, но Коля слушал Леонида Викторовича

недоверчиво, с подозрением, ожидая чего-то очень

неприятного.

- Все сейчас зависит от Сухова, - продолжал Брусничкин,

имея в виду дело о десяти сантиметрах. - Обвиняетесь вы оба

- архитектор и прораб. Но что такое Ариадна для Сухова?

Ничто. То, что она моя жена, дела не меняет. Она для него

обыкновенный, рядовой работник, допустивший служебную

халатность, недосмотр. У него к ней не будет никакого

снисхождения. Другое дело вы, Николай Николаевич. Сухов

вас помнит, знает по фронту и глубоко уважает. Вы для него -

живая и волнующая история, память о его боевой юности. Вас

он в обиду не даст. Вы согласны со мной? Согласны?

Коля смотрел на Брусничкина смело и строго, прямо в

глаза, и взгляд его смущал Леонида Викторовича. Коля хотел

догадаться, куда клонит Брусничкин и что хочет, чего

домогается. Вместо ответа Коля сказал довольно холодно и

сухо: - Я вас слушаю, Леонид Викторович. Продолжайте.

- Мы с Ариадной Павловной пришли к такому мнению,

что лучше будет, если вы все это дело возьмете на себя. Мол,

виноват, бес попутал.

- Имя этого коварного беса? - со злой иронией перебил

Коля. Он вспомнил тот поздний бурный вечер, проведенный с

Ариадной в квартире ее подруги. Домой он тогда возвратился в

два часа ночи. Брусничкин конечно же знал, где так поздно и с

кем проводила время его жена. Реплика Коли несколько

смутила Брусничкина, но не обескуражила, не вызвала

возможной в подобных случаях заминки. Он ответил быстро и

естественно, словно не понял иронии в реплике Фролова:

- Разумеется, Матвеев. Он попросил вас, вы уважили.

Почему бы не сделать приятное хорошему человеку?

- Вот именно - хорошему, прекраснейшему из добрейших,

добрейшему из талантливых, - вспомнил Коля слова Ариадны.

- Поймите, Николай Николаевич, вы в конце концов

мужчина, человек, прошедший войну. Вам легче будет

пережить эту неприятность, чем женщине. Ариадна Павловна

- человек впечатлительный, легкоранимый. Пожалейте ее.

Ведь вам не будет легче оттого, что вину вы разделите на

двоих, пусть не поровну, но на двоих. Как говорится в народе:

семь бед - один ответ. Она верит вам, верит в ваше

благородство.

- Скажите, Леонид Викторович, - перебил его Коля,

задумчиво щуря глаза, - то, что вы мне предлагаете, исходит

лично от вас или от Ариадны Павловны?

Брусничкин хорошо понял смысл вопроса и в душе

обрадовался: после его ответа Коля должен презирать

Ариадну, между ними все будет кончено. Сказал твердо и без

колебаний:

- Разумеется, это ее просьба, убедительная. Собственно,

она мне поручила сказать вам все, что я сказал.