Бородинское поле

очень согревала Дэниела, он ежился, хотя мороз в этот день и

не превышал двадцати градусов. Безветренно и мягко светило

солнце, просеивая холодные лучи сквозь сито морозного

воздуха и хрусталь инея на березах и тополях, обступивших

шоссе двумя стройными шеренгами.

- А снег такой же, как и у нас, - весело сказал Дэниел,

потирая озябшие руки. Наташа перевела его слова, и Глеб

Трофимович заметил:

- Да и деревья, наверно, такие же. На одной планете

живем, одна семья – человечество.

Наташа перевела слова отца, и Дэниел подумал:

"Генерал занимается политикой. Пропаганда в пользу

разрядки". Мысль о разрядке почему-то напомнила ему о

часах-сувенирах. Сувениры ЦРУ никак не гармонировали с

разрядкой. На душе стало тревожно - пробуждалась совесть.

Тесть ему определенно нравился - во всяком случае такое

впечатление оставляли первые минуты знакомства.

В доме Глеба Трофимовича их ждали Александра

Васильевна и Варвара Трофимовна. К вечеру должны подойти

Николай с женой, Олег, Святослав с Валей. Утром Святослав

звонил из Зауралья, справлялся. Отец коротко ответил ему:

"Летят. Едем с Аленкой встречать. Так что ты постарайся хотя

бы на денек". Святослав пообещал.

Гостям отвели комнату Лены. Сама же Лена - любимица

тети Вари - на это время перебралась к Остаповым, которые

теперь жили вдвоем в трехкомнатной квартире. В ее

распоряжение была предоставлена комната Игоря.

Время приближалось к обеду, Александра Васильевна

предложила гостям с дороги перекусить. На столе появились

разные закуски, пшеничная водка, армянский коньяк, вина и

даже - в расчете на любителя - пиво. Но гости совершили

дальний перелет, и естественные волнения отбили аппетит -

тем не менее Дэниел с удовольствием выпил рюмку

"пшеничной", потом ради дегустации попробовал коньяк и

советское шампанское, а заодно и пиво. Все эти напитки по

достоинству оценил, но от закусок отказался, что удивило

Александру Васильевну: как это так - пьет и не закусывает?

Оказывается, закуской для заморского гостя послужила чашка

растворимого кофе. Спиртной "ерш" привел Дэниела в

приподнятое состояние, тревоги и сомнения, связанные с

предстоящим вручением сувениров - а это по распоряжению

Наташи должно произойти позже, вечером, когда соберутся все

родственники, - улетучились, как-то растворились сами собой,

как дело пустячное, не заслуживающее внимания. У Дэниела

возникло желание немедленно пойти на улицы и площади

Москвы, и прежде всего посмотреть знаменитый Кремль и

Красную площадь. Но его желание не совпадало с желанием

супруги: Наташе хотелось побыть с родными и говорить,

говорить обо всем, что накопилось в душе за долгие годы.

Знакомство с центром столицы планировалось Глебом

Трофимовичем, но не сразу, не сегодня, и конечно уж лучше на

трезвую голову. Но Дэниелу не сиделось: незнание русского

языка создавало известные неудобства. Наташа, увлекшись

разговором с отцом, Варварой Трофимовной и Александрой

Васильевной, не могла выполнять роль переводчика. И тогда

Лена, изучавшая английский в школе и институте, отважилась

проверить свои знания на практике. И ничего - получилось:

смеясь и шутя, дополняя слова жестами, они быстро

научились понимать друг друга, и Дэниел попросил Лену

показать ему Москву. Лена сказала, что она выпила фужер

шампанского и по нашим законам не имеет права садиться за

руль. Дэниел проявлял настойчивость: он согласен на

городском транспорте, пли даже пешком. Лене ничего не

оставалось, как согласиться. Глеб Трофимович посоветовал им

поехать на ВДНХ - благо недалеко, одна остановка на метро.

О знаменитое московское метро! При упоминании о нем

Дэниел воодушевился. И когда они с Леной спустились в

подземный дворец, он заявил, что сегодня не желает ехать ни

на какие выставки - для этого еще найдется время, - а сейчас

он хочет осмотреть все станции метрополитена. Лена

согласилась, сказав при этом, что все осмотреть они не смогут,

для этого недостаточно и целого дня. Они выходили из вагона

на каждой станции, Дэниел вслух выражал свой восторг

подземными залами. Особенно ему понравилась

"Комсомольская-кольцевая" - просторный нарядный зал, своды

и потолок которого украшены мозаичными панно работы

великого советского художника Павла Дмитриевича Корина.

- Но это же золото? Похоже, настоящее золото? -

изумленно спрашивал Дэниел, указывая на позолоту панно и

орнамента. - Не может быть!

- Да, это настоящее золото, - подтвердила Лена не без

внутренней гордости.

- Но это невероятно! Зачем такое расточительство? Для

чего оно нужно? Я понимаю - будь то дворец, национальный

театр или национальный музей, там такое богатство

оправдывается. А здесь - это же, в сущности, вокзал.