Бородинское поле

аппарат, стоящий тут же, на столе. Он ждал звонка, думал, что

позвонит Валентина или Галя. В тайне души, противореча

самому себе, он хотел, чтоб раздался этот звонок. Но телефон

молчал.

А тем временем Галя говорила матери:

- Позвони отцу. Почему ты не хочешь позвонить?

- Зачем? Он же не стал со мной разговаривать.

- Вы поругались?

- Нет.

Обе женщины обменялись чистосердечными взглядами.

Мягкий взгляд дочери призывал к доверию и дружескому

расположению, в глазах матери светилась нежная страсть и

неукротимая любовь. Они понимали друг друга без слов,

читали мысли.

- Ну а как же дальше? - спросила Галя, и вопрос этот

содержал очень многое, и то, о чем они еще не говорили. В

нем были не просто догадки и подозрения, а нечто большее,

определенное. И Валя не могла лукавить, видя в дочери свою

союзницу.

- Я не могу ничего с собой поделать. Время не излечило,

а только укрепило. Я не могу без него. Он мне нужен, как

воздух. Если я не услышу его голос хотя бы по телефону, я

весь день не нахожу себе места, я мечусь, как потерянная, -

растроганно и сладостно призналась Валя. - Мне ничего от

него не надо. Только слышать его голос, знать, что он есть,

думать о нем, иногда встречаться. Мы видимся редко, и

.каждая встреча для нас - праздник.

Галя не удивилась. Она посмотрела на мать

сочувственно и озабоченно сказала:

- Бедная тетя Варя! Мне ее жалко.

Валя вспыхнула, изменилась в лице. В глазах ее

отразился ужас. Она ведь не подозревала, что дочь знает имя

ее возлюбленного.

- Почему ты решила? - с торопливой живостью

заговорила Валя. - Откуда тебе известно?

- Это несложно, - спокойно ответила Галя. - Думаю, что и

отец догадывается.

- Ты уверена? Нет, он не догадывается. Он спрашивал у

меня его имя. Я, разумеется, не сказала. И Варя не знает. Нет-

нет, не могут они знать. Иначе бы...

Она не договорила, лихорадочно сжавшись в комок.

- Ты наивная, мамуля, - и Александра Васильевна, и

Лена, думаю, догадываются. Они же не слепые. Я-то знаю.

Давно знала.

- Какой ужас, какой ужас! - воскликнула Валя и закрыла

пылающее лицо руками. - Что же делать, как же теперь быть?

Она спрашивала совета у дочери, но Галя уклонилась,

сказав рассудительно:

- На этот вопрос только ты можешь ответить.

- Да, да, только я. Сама заварила - самой и

расхлебывать.

- Не те слова, мамуля, и ты ни в чем не виновата, -

искренне поддержала Галя.

- А как бы ты поступила на моем месте? - Валя смотрела

на Галю не как на дочь, а как на подругу, от которой уже нет

тайн. - Не знаю. Во всяком случае ни с кем не стала б

советоваться и пи с чьим мнением не посчиталась бы.

- Спасибо, доченька. - Валя обняла Галю и поцеловала.

3

Когда самолет, в котором возвращались домой супруги

Флеминги, поднялся в ясное морозное небо Москвы и взял

курс на запад, в Америке была глубокая ночь. В эту ночь Нину

Сергеевну мучили кошмарные сновидения. Ей снились

события тридцатипятилетней давности: колючая проволока,

грохот бомб, горящий эшелон, немецкие овчарки, почему-то в

касках и в погонах эсэсовцев, виселицы. И среди повешенных

она узнала Оскара. Он был жив, он звал ее на помощь - такое

возможно только в сновидении, - он призывно размахивал

руками, а голос его был хриплый, слабый, угасающий. И она

сняла его с виселицы и положила на землю. Он закрыл глаза и

казался бездыханным, умирающим. Она настойчиво

тормошила его, пытаясь привести в чувство, говоря: "Оскар,

Оскар, очнись! Нам надо бежать. Кругом эсэсовцы и овчарки".

Он открыл глаза и сказал: "Я не Оскар, я Глеб". Она

удивилась. Как? Глеб погиб на границе! Она присмотрелась и

увидела, что это был действительно Глеб. На нем была

опаленная огнем гимнастерка и майорские петлицы. Она

попыталась помочь ему подняться и услыхала за спиной

надменный хохот. Она обернулась и - о, ужас! - за ее спиной

стоял Оскар в форме эсэсовца с автоматом на изготовку и

хохотал. Она позвала: "Оскар, помоги нам". Но Оскар

продолжал хохотать. Тогда она повернулась лицом к Глебу, но

Глеба уже не было. Ничего не было - пустота, ночь и

безмолвие, только в небе сверкали звезды, необыкновенно

яркие и холодные. Она видела, как из мириад звезд сорвалась

одна и полетела не на землю, как это обычно бывает, а куда-то

вдаль и ввысь. И потом вдруг где-то в просторах вселенной

раздался ослепительный взрыв - грандиозный катаклизм, - и

Нина Сергеевна решила, что улетающая звезда столкнулась с

другой, неподвижной. Взрыв был такой ощутимый, а вспышка -

катастрофически явственной, что Нина Сергеевна проснулась.

Она находилась в состоянии ужаса. Ее лихорадило, мысли

торопливо и беспорядочно толкались, мешая сосредоточиться

и разобраться, при этом главная мысль говорила: что-то

случилось. И тогда ее настигла догадка: самолет! Взорвался