Бородинское поле

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

1

Святослав Макаров любил выезжать в части, и особенно

в отдаленные гарнизоны. К таким поездкам он готовился

тщательно, и каждый день его пребывания там был

содержательным, насыщенным большой работой. После

внимательного ознакомления с состоянием дел в гарнизоне,

беседы с командным составом он обязательно выступал перед

офицерами, а затем отдельно перед солдатами и сержантами

с обстоятельным обзором международных событий и жизни

нашей страны.

И на этот раз, возвратясь из Москвы и справившись с

неотложными делами, Святослав выехал в отдаленный

гарнизон, где служил лейтенант Игорь Остапов. Днем генерал

Макаров проводил в гарнизоне обычную в подобных поездках

работу, а вечером решил навестить Игоря на его квартире.

Святослав освободился раньше, чем предполагал. С

самого приезда в гарнизон в нем поселилось беспокойство,

причину которого он никак не мог определить. Такое с ним

случалось редко. Обладая холодным, рассудочным умом,

железной выдержкой и твердым характером, он умел

подавлять в себе случайные и неслучайные настроения,

подчинять чувство разуму и управлять своими эмоциями и

настроением. Внутреннее беспричинное волнение помешало

ему провести беседу с личным составом гарнизона так, как он

хотел. Собственно, беседа состоялась, он выступил с большой

содержательной речью. Его слушали внимательно и остались

довольны как солдаты, так и офицеры. Недоволен был он сам,

недоволен собой. Ему казалось, что в своей речи он

недостаточно широко осветил некоторые довольно

существенные моменты, касающиеся американо-китайского

альянса. Нет, конечно же он говорил о попытке

империалистических политиканов разыграть китайскую карту,

он популярно объяснил, что сие значит на практике и чем эта

шулерская игра может окончиться. Но этой теме следовало бы

посвятить отдельный разговор, не смешивая ее с другими,

тоже важными и серьезными вопросами.

Тогда он решил, что причина его непонятного волнения,

граничащего с тревогой, кроется в семейном разладе. Но ведь

он уже поборол себя, заставил об этом не думать. Больно

уязвленный, даже оскорбленный ночным разговором с Валей,

он твердо решил, что там все кончено и остается лишь

оформить разрыв их семейных уз юридически. Процедура

неприятная, но неизбежная.

Игорь пришел вместе с подполковником, замполитом.

Появление замполита в доме лейтенанта Остапова

встревожило Святослава, устрашающе насторожило, словно

он чего-то подсознательно ждал. Подполковник доложил:

- Звонил генерал Думчев. Приказал передать вам, что

вам нужно срочно прибыть в штаб и потом вылететь в Москву.

"Проклятые сувениры", - сверкнула неприятная мысль, и

Святослав спросил:

- Больше ничего не сказал генерал Думчев? Что

случилось?

- Отец ваш в тяжелом состоянии. Как будто инфаркт.

- Понятно, - медленно, растягивая слова, произнес

Святослав упавшим голосом.

Пришлось немедленно возвращаться.

У штаба их встретил Думчев. Но по выражению лица

Святослава понял, что тот догадывается о случившемся,

обнял его, говоря:

- Крепись. Нет слов... Он прожил большую и прекрасную

жизнь. Нам с тобой разрешили вылететь на похороны.

Отдадим последний долг. Самолет через три часа. Билеты у

меня.- А знаете, Николай Александрович, хотите верьте, хотите

нет, а у меня было сегодня такое состояние весь день - места

себе не находил. Предчувствие, что ли? Когда это произошло и

как? - спросил Святослав вполголоса, когда они вошли в

кабинет Думчева.

- Вчера днем. Обширный инфаркт. Сегодня утром мне

звонил Олег. Похороны завтра. На Ваганьковском кладбище, -

так же вполголоса кратко ответил Думчев.

- Как это ни странно кажется, но непосредственной

причиной смерти я считаю приезд гостей из Америки, - сказал

Святослав. - Да-да. Стресс, излишние эмоции. Отец никогда не

жаловался на сердце. Этой зимой ходил на лыжах, плавал в

бассейне, любил баню с веничком. И вообще выглядел

молодцом. А тут смесь разных эмоций - положительных и

отрицательных. Произошло столкновение, разряд. Несмотря

на свою внешнюю суровость, отец имел чувствительное

сердце.

- Да, он не был равнодушным в жизни, - согласился

Думчев. - Все воспринимал горячо, болезненно, за все

переживал, не щадил себя, забывая про возраст. А годы есть

годы, их не сбросишь со счетов. Особенно годы войны. Их

недаром год за три считали.

2

Поминки. Эта древняя традиция не нравилась покойнику,

Глеб Трофимович осуждал ее. Александра Васильевна и

Святослав знали об этом, хотели как-то избежать скорбного

сборища, но ничего не вышло. "Вас не поймут", - сказал

Думчев Святославу, и тогда наскоро решили собраться на