Бородинское поле

- Эта вредная резолюция должна прозвучать сигналом тревоги для всех достойных людей в мире. Еврейский народ, играя роль лакмусовой бумаги, никогда, к сожалению, не ошибался. Последствия этого постыдного шага действительно страшны. По этому вопросу мир, как он представлен в этом зале, разделился на хороших и плохих, добрых и злых, человечных и бесчеловечных. Мы, еврейский народ, запомним на века нашу благодарность тем нациям, которые при голосовании отказались поддержать это вредное предложение… Для нас, еврейского народа, эта резолюция, основанная на ненависти, неправде и высокомерии, лишена какой-либо моральной или юридической силы. Для нас, еврейского народа, это не более как клочок бумаги, и мы к ней так и будем относиться.

- Потрясающе! - сказал Бен. - Бесподобно, гениально.

- А как же устав ООН? - спросил Виктор. - Решения Генеральной Ассамблеи, как я понимаю, обязательны для всех членов ООН и имеют юридическую силу.

- Да что ты понимаешь?! Какая там сила, устав! - нервозно возразил Бен. Он ликовал. - Вот сила - убедительная, аргументированная, страстная речь представителя великого народа!

- Откровенный цинизм никогда не был признаком силы. Так что ты не прав, Бен. - Тон у Виктора мягкий, дружелюбный, и он сбивает ярость и нетерпимость брата.

- Нет, Виктор, я всегда прав. Речь Герцога заставит при голосовании многих одуматься. Это грозное предупреждение.

И в это время с трибуны до них донесся спокойный голос представителя ни Виктору, ни Бену неизвестной Дагомеи господина Аджибаде:

- Дагомейская делегация хотела бы с самого начала решительно осудить и заклеймить эту неприглядную тактику проволочек, направленную на то, чтобы заставить нас поверить в то, что сионизм вдохновляется и организуется благочестивыми ангелами, которые преследуются и рассеяны по всему свету и которых хотят любой ценой собрать вместе и спасти от несчастий. Присоединиться к подобным утверждениям означало бы проявить невежество и легковерность.

Первое время Бен опешил и не знал, что сказать. Он смотрел на брата растерянно, точно от него ждал поддержки. Какая наглость: негр смеет говорить о невежестве! Виктор прочитал мысли брата и молча усмехнулся. Тогда Бен сквозь зубы процедил, гневно сверкая глазами:

- Вот оно, наглядное большинство дикарей.

- Твоя реплика, Бен, наглядный пример расизма и расовой дискриминации.

Бен не успел ответить брату, так как слово было предоставлено представителю США Мойнихэну. Виктор подумал: "Конечно же Мойнихэн будет защищать Израиль и сионизм уже потому, что он еврей". Бен просто возликовал: он знал развязную манеру этого американского дипломата и считал, что вот он-то уж не оставит камня на камне от проекта резолюции, он-то будет громить ее авторитетом великой державы, которую он представляет в ООН. Оба брата не ошиблись. Уже в самом начале своей речи этот самонадеянный круглолицый господин категорично возвестил:

- Соединенные Штаты с этой трибуны заявляют Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций и всему миру, что они не признают, не согласятся и никогда не примирятся с этим позорным актом.

Слова эти вызвали недоумение Виктора: и Герцог и Мойнихэн именем своих государств не желают считаться с уставом ООН, который они обязались соблюдать. Выходит, устав писан не для них. Какая уж тут дипломатия! Речь американского представителя и по форме и по содержанию казалась дубликатом речи представителя Израиля. Она была длинная, со странными экскурсами в историю, которые звучали совсем неуместно и неубедительно. Истерические выкрики щедро пересыпались грубой бранью и угрозами, так что Виктор чувствовал неловкость и стыд: ведь оратор говорил от имени его страны.

- Конгресс Соединенных Штатов решением, единогласно принятым в сенате и получившим поддержку 436 из 437 членов палаты представителей, заявил о том, что он выступает решительно против резолюции, - угрожающе вещал Мойнихэн. - Вслед за американскими евреями американские профсоюзы были первыми, кто осудил это позорное предприятие.

Виктор грустно усмехнулся, но смолчал, подумав: профсоюзный босс Мини питает больше симпатий к Израилю, чем к рабочим Америки. Голос Мойнихэна начал сдавать, он слишком резво взял вначале, не рассчитав своих сил, и теперь хрипел угрожающе:

- Предложение, которое должно быть узаконено резолюцией Генеральной Ассамблеи, состоит в том, что "сионизм является формой расизма и расовой дискриминации". Это ложь, но это ложь, которую Организация Объединенных Наций сейчас объявляет истиной, и поэтому подлинная истина должна быть восстановлена…

В то время как Бен, слушая Мойнихэна, выражал свой восторг, Виктор, потеряв всякий интерес к оратору, уже не слушал его, постепенно погружаясь в размышления над вопросом, кто к кому привязан во внешней политике: США к Израилю или Израиль к США? Для Виктора этот вопрос не был праздным. Он слышал, как однажды его отец, бурно беседуя с генералом Пересом, потеряв самообладание, вспылил: