Самопроизвольное срабатывание аварийной автоматики случалось и раньше. Слабое место систем эвакуации заключалось в том, что их компьютеры находились в состоянии постоянной готовности и обладали значительной долей так называемой «программной паранойи» — этот термин был введен в обиход специалистами по кибернетическим системам и означал, что компьютер капсулы в определенных ситуациях мог не воспринимать приказы извне. Говоря простым языком, если его «заклинило» на определенных действиях, то остановить такую машину, радеющую о спасении якобы находящихся в ней людей, уже было невозможно, и полетные инструкции предполагали некоторый процент потерь подобной техники.
«Бог с ней, с капсулой…» — подумал Форриган, следя за тем, как на бортовом хроно бегут последние секунды обратного отсчета. — «Главное, что корабль цел и пассажиры на месте…»
Справедливая мысль.
Через секунду в искаженном пространстве гиперсферы полыхнула ослепительная вспышка, и «Галатея» ушла из этой прослойки аномалии, оставив после себя лишь бледный, исчезающий фантом да сиротливую песчинку спасательной капсулы, которой теперь суждено было навек кануть, затерявшись в необозримых глубинах космоса.
Маленький каплеобразный аппарат с серебристой обшивкой корпуса и тонким, ажурным кружевом антенн в заостренной носовой части скользил едва приметной точкой на фоне вселенского мрака.
Его передатчики молчали, храня навязанную человеком радиотишину.
В тесной кабине, где едва хватало места, чтобы развернуться, царила невесомость.
Лиза отстегнулась от кресла, всплыла над ним и, отталкиваясь руками от приборных панелей, направила свой полет в узкую горловину люка.
Пассажирское отделение спасательной капсулы, рассчитанное на шесть человек, было таким же тесным и неудобным, как кабина пилота. Шесть кресел образовывали два ряда с узким проходом между ними. Далее отсек расширялся, его пересекала массивная переборка, за которой находился реактор капсулы.
Отталкиваясь руками от кресел, Лиза подплыла к встроенным шкафам с неприкосновенным запасом. Открыв один из них, она некоторое время сортировала содержимое герметичных контейнеров, складывая выбранные вещи и припасы в специальный, пристегивающийся на грудь гражданского скафандра рюкзак, потом, совершив обратный путь, вернулась в кабину управления.
За время ее отсутствия шар планеты, к которой приближалась капсула, заметно вырос.
Этот мир покрывали густые облака, лишь кое-где разорванные небольшими просветами, через которые можно было визуально наблюдать поверхность.
При виде угрюмой, клубящейся серой облачности сердце Лизы дрогнуло.
Память подсказывала, что она уже видела однажды подобную картину непрекращающихся атмосферных циклонов с борта снижающегося десантно-штурмового модуля.
У нее уже не осталось никаких сомнений относительно интуитивно сделанного выбора…
Опустившись в кресло пилота и пристегнув себя страховочными ремнями, она долго, скрупулезно исследовала доступный восприятию приборов участок околопланетного пространства.
В районе орбит было пусто.
Никаких следов огромного крейсера гуманитарной миссии Совета Безопасности Миров.
Лиза нахмурилась, откинувшись на мягкую спинку кресла.
Означало ли это, что «Орфей» был сбит?
Перебирая в памяти куцые, фрагментарные обрывки прошлого, которые ей удалось восстановить, она не смогла прийти к однозначному ответу.
Да и много ли их было, этих самых свидетельств?
Да, она вспомнила несколько эпизодов, связанных с трагической высадкой их взвода предположительно на поверхность этого самого мира. Помнила она и свое беспокойство по поводу потери связи с базовым кораблем. Но ее очнувшаяся посттравматическая память не отражала объективной картины событии. Она помнила лишь то, что касалось непосредственно ее самой…
Совершить посадку на планету огромный крейсер, естественно, не мог. Но к обитаемым мирам он не вернулся.
Сопоставление этих фактов говорило в пользу того, что «Орфей», вероятнее всего, был сбит. Или это не та планета.
Спустя некоторое время сомнения Лизы рассеял пойманный приборами спасательной капсулы сигнал древнего маяка, который был выброшен около тысячи лет назад совершавшим посадку колониальным транспортом.
Дешифровав сигнал и определив положение спутника, Лиза вздрогнула.
Колониальный транспорт «Воргейз».
Она вспомнила это название. Сомнений быть не могло: планета та самая!
Лизу внезапно охватила дрожь. Под ней расстилался мир, в котором оборвалась ее прошлая жизнь.
Мир, где ее убили…
Через несколько часов стало абсолютно ясно, что орбиты планеты пусты. За исключением древнего навигационного спутника, выброшенного тут перед посадкой колониальным транспортом, в околопланетном пространстве не присутствовало ни единого рукотворного объекта.