Борт 618

Короткие импульсы вертикальной тяги удерживали аппарат на заданной высоте, пока Лиза оперировала приборами, пытаясь выяснить, что за странный источник, рассеянный по площади в добрый десяток квадратных километров, излучает эти слабые сигналы?

Через некоторое время, когда система анализа данных наконец выдала наиболее вероятный вариант, ее вдруг окатило жаром.

Каплеобразные аварийные передатчики, рассеянные в атмосфере и осевшие на почву!.. Их было невозможно уничтожить или заставить замолчать. Маленькие каплеобразные частички, самодостаточные по причине смехотворного энергопотребления, они автоматически рассеивались любым спускаемым модулем при катастрофе!..

Это была военная разработка, применявшаяся только на боевых спускаемых аппаратах.

Память Лизы хоть и страдала избирательностью, но практически всегда четко и недвусмысленно срабатывала от любого информационного толчка.

Сейчас, когда система анализа данных предсказала наличие внизу большой площади, «засеянной» микропередатчиками, Лиза мгновенно вспомнила о подобной технике, которой был оснащен их борт…

Лихорадочному развитию ее мыслей помешал иной сигнал.

Она все еще размышляла над своей находкой, пытаясь набросать план дальнейших действий, когда система дальнего оповещения капсулы отвлекла ее внимание внезапным назойливым попискиванием.

Посмотрев на сферорадар, Лиза увидела на его мутной, зеленоватой поверхности четкую, совершенно недвусмысленную алую точку, которая приближалась к планете извне, со стороны открытого космического пространства.

Черт… Это был корабль. Космический корабль небольших размеров.

Неужели путь ее капсулы кем-то отслежен?

Лиза до последнего момента не верила, что капитан Форриган окажется настолько щепетильным, что бросит на поиски самопроизвольно стартовавшей капсулы малый корабль, но, похоже, дело обстояло именно таким образом. Посмотрев на панель дальней связи, Лиза увидела, что постоянный вызов идет на стандартных частотах с использованием бортового кода «Галатеи».

На мгновение ее охватила паника.

Все ее усилия могли полететь коту под хвост из-за педантичности этого служаки. Ну какого черта он кинулся на поиски сбрендившей капсулы? Как сумел отследить ее путь, ведь Лиза специально блокировала связь, первым делом отключив бортовые радиомаяки?

Алая точка медленно приближалась к планете. Она находилась еще слишком далеко для визуального контакта, и ее приборы навряд ли могли сейчас обнаружить крохотную капсулу, затерявшуюся на геомагнитном фоне огромного шара планеты, но ситуация могла измениться буквально в течение часа…

Лиза не хотела ни встречи с Форриганом, ни каких-либо иных осложнений.

Мысль работала лихорадочно.

Что делать?

Ответ был один: кто бы ни приближался сейчас к планете, он должен найти на ее орбите поврежденную спасательную капсулу без экипажа, с отказавшей связью и перегоревшим бортовым компьютером.

«А лучше бы им вообще не приближаться к этой чертовой планете», — подумалось Лизе.

Она в отчаянии закусила губу.

Почему судьба так немилостива к ней? Почему гонит от беды к беде, от одной неприятности к другой? Что ей теперь оставалось делать?

Только одно — дать спасательной капсуле команду на старт, а самой уходить вниз под прикрытием этого маневра.

Времени на раздумья и сомнения попросту не оставалось.

Судьба опять приперла ее к стенке и насмехалась, глядя, как же выпутается этот странный суррогат машины и человека из очередной пакостной ситуации.

«К черту…» — с неожиданной ожесточенностью подумала Лиза, вставляя на свои места вынутые недавно блоки автоматического пилотирования. — «Я справлюсь. Я все равно буду там и сделаю все, что задумала…»

* * *

Она, падала…

В первый момент душу охватил страх: Лиза отделилась от шлюза спасательной капсулы лицом к Бездне, и внутри у нее что-то неприятно сжалось, похолодело. Чернильное полотнище пространства искрилось мириадами далеких звезд; в нем была глубина, которую отказывался постичь разум. Датчики систем жизнеобеспечения тут же тревожно пискнули, отмечая избыточный выброс адреналина в кровь.

Она ощущала себя песчинкой.

Резко сработали установленные на автоматический таймер ранцевые двигатели, и космос крутанулся перед ее глазами. Ощущение тошноты исчезло, теперь ее глаза смотрели на невероятно огромный шар планеты.

Она падала.

Приборы скафандра, очевидно, свидетельствовали об этом, но Лизе казалось, что она висит, раскинув руки и ноги, на семидесятикилометровой высоте, где небо было черным, звездным, а свободного падения не ощущалось вообще.

Вязкая тишина нарушалась лишь ее собственным прерывистым дыханием да равномерным попискиванием датчиков, расположенных внутри гермошлема.

Разумом она понимала, что уже давно находится в границах стратосферы и молекулы разреженного воздуха неощутимо тормозят ее стремительное падение вниз, но чувства оказались прямо противоположны рассудку. Она ощущала в эти минуты какое-то великое, скорбное одиночество. Страх ушел, потонул в этом чувстве вселенского покоя, отрешенности.