Борт 618

Лиза оглядывалась по сторонам, узнавая врезавшиеся в память окрестности. Присев, она увидела, что изрытый гусеницами и воронками склон вовсе не так уж мертв. В старых шрамах за эти годы проросла жесткая, пружинистая трава, ее желтые пучки свидетельствовали о сезонном замирании природы, а пробивающаяся снизу молодая робкая зелень — о том, что нынешнее время года можно охарактеризовать термином «весна».

Отцепив парашют, купол которого она держала в руках, Лиза спустилась на дно неглубокой воронки и утопила его в образовавшейся на дне луже стоячей воды.

Выбравшись из углубления, она опять огляделась.

Ее тревога нарастала, становясь с каждой секундой все отчетливее, жестче.

Вокруг стояла неправдоподобная тишина, лишь косые струи дождя с шелестом секли по земле, по стенам полуразрушенных зданий, по обгорелым остовам бронемашин. Дождь то усиливался, то затихал, превращаясь на некоторое время во влажную морось.

Нет оружия… Нет сведений о планете… Нет реального плана действий…

Эти и другие мысли теснились в ее сознании, наперебой предлагая проблемы различного толка, но по-настоящему Лиза испытывала совершенно иные, непрактичные в данной ситуации чувства.

Просыпающиеся инстинкты подсказывали — нужно быстро осмотреть сгоревшие бронемашины и, получив информацию, в темпе убираться с места высадки, но ей было слишком больно, чтобы мыслить здраво. В сознании Лизы все смешалось, будто вокруг опять кипел этот злой, внезапный, скоротечный бой, где среди вспышек близких разрывов неслись на радиочастоте предсмертные крики бойцов, попавших под кинжальный прицельный огонь… Эти руины врезались в ее память неизбывным ощущением смерти, и оно оказалось чуть ли не единственным по-настоящему вернувшимся воспоминанием. Лиза не могла просто так покинуть это страшное место…

Она огляделась и осторожно пошла между поросшими весенней травой холмиками, словно это было минное поле.

Спускаясь по испаханному воронками склону, она двигалась в сторону руин, напряженно вглядываясь в мутный полог дождливой мороси, пока ее взгляд не наткнулся на черную покореженную, массу, проломившую здание в конце улицы. Сделав еще несколько шагов, она поняла, что это их десантно-штурмовой модуль, и пошла к нему, не смея оторвать глаз от влажно поблескивающего покореженного остова.

Приблизившись к зданию, на которое упал десантный корабль, она вскарабкалась в пролом стены и остановилась перед черным обугленным бортом, склонив голову, прижала ладонь в герметичной перчатке к покрытой окалиной броне, одновременно вслушиваясь в себя, в свою боль, пытаясь понять, сколько осталось в ней человеческого?

Сознание молчало, превратившись в черный стоячий омут, лишенный мыслей.

Минуту постояв, она двинулась дальше, пока не дошла до того угла, из-за которого ее вырвала команда взводного, швырнув вдоль улицы, в последнюю атаку…

Лиза увидела кучу мокнущего под дождем бетонного щебня и знакомые разводы серой, камуфлированной брони, распластавшиеся поверх пригорка, кое-где уже прикрытые нанесенным ветром мусором и проросшей травой.

Сердце ухнуло, оборвалось. Во рту вдруг стало сухо и горько.

Это был ее боевой скафандр…

Происходящее казалось сном. Тяжелым, кошмарным сном. Такого ведь не могло, не должно было случиться в реальности!..

Лиза сделала шаг, затем другой, третий…

Снабженная сервоприводами бронированная оболочка лежала, распластавшись на куче щебня. Рядом, наполовину утопленный в луже, валялся еще один серый боевой скафандр.

Все было точно таким, как запечатлела ее посттравматическая память.

Подойдя еще ближе, Лиза поняла, что ее трясет. Опустившись на колени, она долго смотрела на посеченные осколками сервомоторные приводы боевого скафандра, не решаясь прикоснуться к бронированной шкуре, потом все же не выдержала и, — закусив губу, содрогаясь от страха и леденящего душу предчувствия, взялась за ромбовидный сегмент брони и рывком перевернула сервоприводную оболочку.

В немом ужасе она не смогла даже отшатнуться, когда из-за разбитого вдребезги забрала на нее уставились пустые глазницы заключенного внутри гермошлема черепа.

Мамочка…

Лиза все же отшатнулась, боком отползла в сторону, судорожно царапая непослушными пальцами замки своего гражданского скафандра.

Раздался сухой щелчок, и ее гермошлем раскололся на две половины, одна из которых глухо стукнулась о грудь, другая шлепнула по спине.

Судорожно глотая, загустевший, холодный, горьковатый и влажный воздух, Лиза вскинула руки, зажимая ими рот.

Это была она!.. Там, внутри боевого скафандра, была она!..

Невозможно передать весь ужас этого откровения. Лизе казалось, что она все же сойдет с ума и никогда больше не сможет встать с кучи бетонного щебня, а ее новая, придуманная кем-то жизнь закончится в этом месте, под нескончаемым проливным дождем.

Там лежала мертвая Лиза Стриммер.

Бездонный взгляд пустых глазниц… Клок волос, прилипший к голому черепу… Хруст костей внутри нетленной боевой брони…

Это было жутко. Она готовила себя к чему-то подобному, но не смогла вынести последнего откровения.