Бортовой

– Планета-катастрофа, блин, – поделился мнением неугомонный Том. За пределами стратосферы он почувствовал себя в безопасности и немного расслабился. А расслабление у него всегда выглядело одинаково и не совсем цензурно. – Мы, конечно, отправим отчёт по инстанциям, пусть этот шарик хоть на запчасти разберут, хоть исследуют до дыр, но чтобы я на этот долбаный мокрый камень ещё раз сунулся – да чтоб меня подстрелили. Ад во плоти.

– Ад, – спасённый, до того тихо всхлипывавший на заднем сиденье, внезапно зашёлся в истерическом смехе. – Во плоти… Ад… Планета каторжников, это планета ссыльных и их потомков… Да, ад! Пусть они там терзают друг друга, пусть перебьют! Я им… я им немного в этом помог…

И смех перешёл в совершенно безумный хохот.

Вуур, сокрушённо вздохнув, извлёк из бортовой аптечки инъектор и приложил к грязной шее хохочущего психа. Смех на пару секунд сменился иканием, и в кабине воцарилась благопристойная тишина.

– Не осуждайте его, – спокойно, даже с грустинкой произнёс чуланец. – Судя по всему, в тех условиях сохранить разум даже мне бы не удалось. Пусть отдохнёт.

В кои-то веки ни мне, ни даже Тому нечего было сказать.

Маленький заатмосферный самолёт, лавируя в невидимых вихрях гравитации, порождённых планетой и её гигантским спутником, поднимался на орбиту.

Как удержать в карантинном боксе двинувшегося разумом человека? Только на сильнодействующих веществах. Пока он был в отключке, роботы успели его вымыть, набрать анализов и переодеть. И, пока двое умников колдовали над составом и структурой ниток, из которых было соткано его вонючее тряпьё, а Вуур увлечённо исследовал те самые анализы, спасённый проспал, как сурок, без малого сотню часов. Для полноценной иммунизации этого маловато, но для того, чтобы прийти в себя и хоть немного стать похожим на человека – вполне достаточно. Исчезли забитые грязью космы, была сбрита нечёсаная борода и тщательно отмыто тело. Вместо безумного пленника аборигенов миру явился нездоровый, но явно идущий на поправку человек с внешностью типичного латиноса. Истерика прошла, депрессию пациент банально проспал, и проснулся аккурат к фазе более-менее адекватного принятия реальности. Для установления личности и прояснения обстоятельств его появления на никому не известной планете – в самый раз.

Экипаж приготовился выслушать увлекательный рассказ.

– При других обстоятельствах я бы не имел права говорить ничего лишнего, – хмуро поведал наш робинзон, безвылазно сидевший в медотсеке и присутствовавший в рубке в виде голограммы. – Но то при других обстоятельствах и другим людям. Вы же, как я понимаю, в том же ведомстве, что и я? Военная разведка.

– Крыша-то одна, кабинеты разные, – не без язвительной нотки заметил я, тоже явившийся на совещание голографическим привидением. – Но, чтобы сообщить о вас, мы должны знать ваше имя, звание и позывной вашего корабля.

– «Ариадна», – с готовностью отозвался гость. – Военного звания у меня нет, я инженер-связист. Маттео Фальконе, гражданин Аргентины, к вашим услугам.

– Позвольте, но «Ариадна» же пропала пять лет назад, – искренне изумился Щербаков. – Возможно ли, что вас отправили в этот район, не оставив в базе данных координат?

– А их не осталось? – нервно хихикнул Фальконе. – Что-то вроде этого я начал подозревать на второй год плена, когда отчаялся дождаться помощи.

Мы с Томом недоумённо переглянулись. Ну, ничего себе коллизия! Это что же получается? Военно-разведывательную миссию отправляют незнамо куда, приказ не сохранился, координат нет, корабль пропал, и где его искать, непонятно. И вдруг некий «Арго», совершающий изыскательный полёт в режиме свободной охоты, совершенно случайно забредает к той же планете. Наша стартовая точка, кстати, не так уж далеко отсюда. Самое время пострадать паранойей, не находите?

– А что случилось с кораблём? – когда раздавался голос Эрнеста, у незнакомых с ним людей случался ступор: экая глыба заговорила. – Неужели вы решили садиться на планету?

– У нас вышел из строя реактор, начали глушить, – без особой радости признался спасённый. – Не справились, защитный контур пошёл вразнос. Пришлось покинуть корабль и садиться на планету. «Ариадна» взорвалась, когда мы ещё летели через атмосферу… Честно сказать, лучше бы мы испарились вместе с ней. Я… Простите, мне не хочется лишний раз вспоминать о том, что случилось после посадки.

– Вам так или иначе придётся всё рассказывать начальству и до самой последней мелочи расписать в отчёте, – напомнил Эрнест.

– Это будет не завтра, и вы не моё начальство, – с ноткой вызова проговорил Маттео. – Простите, но мне и правда хочется забыть эти пять лет.

– Они убили всех, кроме вас.

– Да. Потому что, наблюдая за нами, видели, как я возился с аппаратурой. Меня сочли полезным… рабом. Остальных убили и распотрошили у меня на глазах. Как мне потом сказали – когда я научился их языку, – чтобы посмотреть, как устроены пришельцы с неба.

Он сказал это и прочно замолк. Воспоминания у него и впрямь не те, которыми хочется поделиться. То-то у него крыша была набекрень, когда мы его вытаскивали.