Бортпроводница

Вообще-то, Бакли уже какое-то время не писал и не звонил. Наверное, прочитал «Нью-Йорк пост» и испытал вполне оправданное отвращение. Он не хотел иметь с ней ничего общего. Неудивительно. Боже, да она сама чаще всего не хотела иметь с собой ничего общего! Еще и поэтому она искала утешение в пьянстве до потери памяти. Знаете, когда легче всего смотреть на себя в зеркало? Когда необходима лишняя секунда, чтобы навести резкость. Когда еще не успела вспомнить, как ужасно вчера выглядела и как нелепо себя вела.

Застегивая на спине крючки бюстгальтера, Кэсси выглянула в окно и полюбовалась на прекрасные колокольни Тринита-деи-Монти. Она в Риме, в городе, где Нерон якобы играл на скрипке, пока вокруг все полыхало. Кэсси понятия не имела, правда ли это. Она даже не знала, существовали ли в первом веке скрипки. Не важно. Главное — суть. Сказано же: «В Риме веди себя как римлянин».

Она спустится вниз и… тоже сыграет на скрипке.

Как она и ожидала, Энрико был в баре. Он не работал, а сидел на табурете по другую сторону великолепной полированной стойки из красного дерева. Расположился с ближнего края, напротив раковины и выстроившихся стройными рядами шейкеров, мерных стаканчиков, миксеров и шпажек. Он болтал с миниатюрной девушкой в форменной белой рубашке и голубом жилете. Ее волосы струились роскошной темной волной. Видимо, именно она согласилась подменить Энрико. На вид ей было слегка за двадцать. Мир так молод, подумалось Кэсси. На этот раз бар не пустовал, поскольку приближался вечер. Но посетители — она насчитала около десятка — сидели за столами, а не за длинной гостеприимной стойкой.

Энрико заметил Кэсси сразу, словно постоянно поглядывал на вход, и встал, чтобы поздороваться. Он тоже надел белую рубашку, но на сей раз она была заправлена в узкие джинсы, а не черные брюки, как на прошлой неделе. До чего же хорош! Может, после первого коктейля (или второго, третьего, четвертого) все же отвести этого красавчика в свой номер?

— Я боялся, что не увижу тебя, — сказал он, обнимая ее за талию и притягивая к себе.

Расцеловав ее в обе щеки, он отклонился назад и окинул ее оценивающим взглядом. Она чувствовала тепло его пальцев сквозь тонкую ткань платья.

— С прошлой недели ты похорошела еще больше.

— Нет. Но постарела на целую неделю.

— И выходила на улицу без солнцезащитного крема! Как тебе не стыдно?

Она смущенно кивнула. Было проще кивнуть, чем объяснять, что сегодня утром в аэропорту ее облили из перцового баллончика.

— Тебе очень идет это платье.

— Боюсь, я для него старовата.

Он выпустил ее из объятий и улыбнулся. Потом показал рукой на женщину за барной стойкой — та как раз готовила «Беллини» для британцев, устроившихся в углу. Она сделала пюре из свежих персиков, просекко выглядело прекрасно.

— Это София. Она тоже делает превосходный «Негрони». Я сам ее учил. Но позволь, твой я смешаю сам.

Кэсси проследила взглядом, как София ставит бокалы на поднос и несет их к столику. Поскольку она молчала, Энрико спросил:

— Или сегодня ты настроена на «Беллини»? Хочешь его вместо «Негрони»?

Она встретилась с ним взглядом. Да, она хотела «Беллини». Она хотела этого парня. Она хотела пропасть в выпивке, обхватить голыми ногами его голые бедра и ощутить его внутри себя. Она хотела забыть об Алексе Соколове, Фрэнке Хаммонде и женщине, представившейся Мирандой. Это что-то новенькое — выпивать, чтобы забыть. Обычно она пила только для того, чтобы забыться, и хотя это родственные понятия, есть между ними определенная разница.

Тренькнул телефон, извещая о новом сообщении.

— Извини, — сказала она Энрико, — нужно посмотреть, что там.

Кэсси залезла в сумку и достала телефон. Сообщение было от Ани, которая просила немедленно ей перезвонить. Кэсси сделала долгий, глубокий вдох, чтобы успокоиться. В ушах зазвенело, сердце забилось быстрее.

— Мне нужно позвонить сестре, — сказала она бармену.

— У тебя встревоженный вид. Все в порядке?

Она смотрела, как британцы поднимают свои бокалы с «Беллини» и аккуратно чокаются. Моя жизнь, подумала она, это постоянная жажда. Жажда, желание и нужда.

— Вот сейчас и выясним, — ответила она и поспешила в гостиничный вестибюль, где никто никого не замечает.

25

Елена сделала автозагар спреем в салоне напротив «Булгари» и «Гуччи», велев мастеру думать о пляжах Сан-Тропе. Ей хотелось выглядеть как девушка со старой рекламы крема для загара «Бан де солей». Потом она отправилась в аптеку в конце Виа Систина — подальше и от своей гостиницы, и от гостиницы Боуден — и купила пару резиновых перчаток и краску для волос, тон которой назывался «натуральный иссиня-черный».

Вернувшись в номер, она тщательно нанесла краску на волосы и установила таймер в телефоне на сорок пять минут. У нее еще не появилось ни единого седого волоса, но ей хотелось, чтобы цвет распределился равномерно. Пожалуй, было бы неплохо сохранить этот тон воронова крыла на остаток лета и начало осени.