Борух Баклажанов. В поиске равновесия

Одни скажут: «Провидение», а другие скажут: «Фарт» – вот еще неотъемлемые 10 % мужской сути. Но тут от тебя уже ничего не зависит – они либо есть, либо их нет. «Фарт» так же как и «Ум» сложное для толкования понятие. «Оказаться в нужное время в нужном месте» – вот, пожалуй, самая емкая его трактовка. Он дается свыше и, если уж он снизошел, им надо воспользоваться, применив во благо, ибо судьба спрашивает жестоко по футбольной доктрине «не забиваешь ты – забивают тебе». Сборная СССР по футболу конца 80-х годов могла бы и была достойна стать чемпионом Европы, а то и мира, но у них не было фарта свыше, либо в чем-то он и был, но грамотно распорядиться им они не сумели. В итоге на отечественный футбол была наложена печать проклятия на долгие годы вперед. Целая плеяда боксеров-шестидесятников были профессионалами высочайшего класса, и каждый из них стал бы великим, родись они на полвека позже, но все они так и остались в тени Мохаммеда Али. И примеров подобных было немало.

Человеческое здоровье, близкие и понимающие люди вокруг уже могут считаться жизненной удачей, но «Фарт» в другом. Он приходит к ищущему всей душой и идущему к своей цели человеку и подобен оазису, внезапно открывшемуся для отбившегося от каравана путника в пустыне. Это может быть мимолетная встреча, случайно услышанная фраза или произошедшее событие, которое укрепит в выбранном пути. «Фарт» дается избранным – судьба одаривает им, если видит в человеке стремление и поиск. Он словно турбина двигателя, которая срабатывает в тот момент, когда силы уже на исходе и почти приходит отчаяние – тогда судьба и дает этот шанс, подталкивая вперед.

До Дмитрия Менделеева многие ученые пытались систематизировать химические элементы, но единственно верное решение не давалось никому. Он выписывал свойства элементов на отдельные листки, мучительно размышляя и раскладывая ими карточные пасьянсы, и в итоге та самая «Таблица Менделеева», которой и по сей день пользуется весь мир, пришла к нему во сне. Он искал, продумывая и анализируя сотни вариантов, подобно голодному и злому волку в холодном зимнем лесу, держащему нос по ветру.

«Нюх» – вот те 10 %, которые дают старт всему. Нюх на события и на ситуацию, то звериное чутье, которым отчасти наделены вожаки «воровского хода», но использующие его во зло. Умение высмотреть во всей круговерти дел и процессов то, что осталось скрытым от большинства людских глаз, вот что такое нюх.

– Я замечаю, что постоянно везде опаздываю. Чем бы я ни начинал заниматься, в итоге я понимал, что кто-то в каком-то виде это уже сделал до меня! – посетовал Боруху все тот же Евгений в том их давешнем разговоре.

– Видишь ли, Евгений, – начал тогда Баклажанов издалека, – любое дело должно начинаться с всестороннего анализа ситуации и изучения «матчасти». Любой опытный марафонец загодя приглядывается к соперникам и взвешивает собственные силы и подготовку, поэтапно вырабатывая план забега. У тебя же все начинается со старта, а не задолго до него. Ты не придумал ничего, чтобы быть первым, а лишь оперируешь инструментами и догмами, которые доступны любому. Ты не изобрел альтернативы колесу, новую таблицу умножения или систему летоисчисления и уж тем более чего-то, что могло бы объяснить женскую логику, а уж свою то и подавно. Вот кто изобретет все это – тот и первый! Не исключено даже, что он не отслужил в армии и не отсидел. Просто он гений. А ты Евгений.

Быть на шаг впереди – вот, пожалуй, феномен «Нюха». Лишь люди, смотревшие за горизонт и сумевшие разглядеть там что-то, добивались успеха, потому как, подойдя к тому горизонту, они были уже равные остальным.

Проценты эти весьма условны, но когда они складываются в единое целое и мужчина начинает над ним работать, то появляется то необъяснимое и не поддающееся никаким общепринятым законам и логике «что-то», то, чем был наделен римский харизматичный брюнет из ранней юности Баклажанова. Наверное, это и есть работа над собой, и кто более в ней преуспеет, о том в итоге и скажут: «Вот он Иволгин, король иудейский!»[13].

* * *

– «Тебе бы не картины, начальник, тебе бы книжки писать!»[14] – с улыбкой сказал Гонеев.

– Suis quaeque temporibus[15], – задумчиво ответил Баклажанов.

– Не умничай, – хмыкнул Львович в ответ.

– «Всему свое время», говорю. Скукотища какая-то, Рудик, тебе не кажется? Может, на море сгоняем допить? – продолжил Борух, находясь еще далеко в своих мыслях.

– Давай, мне как раз моя турагентша звонила. У нее два человека на завтра «слетело», данные наши с утра на рейс подадим. «Пять звезд, все включено» – как ты любишь. Полетели, что нас держит?