Босфорская война

Известный украинский историк XIX в. Н.А. Маркович излагал события следующим образом. В середине 1570-х гг. упомянутые 5 тыс. запорожцев под начальством войскового есаула Нечая вышли в лодках в море, пристали к Гёзлеву и Кафе и в ожидании подхода сухопутного войска Б. Ружинского, шедшего в Крым и потом через этот полуостров, заперли обе гавани. Подойдя, гетман с суши, а Нечай с моря осадили Кафу, взяли ее в короткое время штурмом, разграбили город и вырезали жителей, кроме 500 пленников обоего пола. Затем, по заключении мира с крымцами, гетман вернулся на Украину, приказав своим «морским войскам» «навестить те города турецкие, где производилась торговля русскими пленниками, напасть на Синоп и на Трапезонт и освободить оттуда своих единоверцев».

В это время дунайские христиане, которых беспрестанно тревожили турки, обратились к польскому королю с просьбой о помощи, и он «дал гетману повеление сделать сильный набег на земли турецкие, от Польши отдаленные». Гетман направил на море Нечая с 3 тыс. запорожцев, а сам с войском пошел через северопричерноморские степи к Земле донских казаков. Последние, как уже указывалось, оказали дружественному походному войску всевозможную помощь. Проходя далее земли черкесов, гетман не предпринимал против них никаких враждебных действий и был пропущен удивленным местным населением не только мирно, но даже с дружелюбной продажей войску скота и съестных припасов.

«За Кубанью, — говорит Н. А. Маркович, — гетман открыл военные действия против народов, туркам подвластных, и начал предавать огню и мечу всю страну. Запорожцы между тем, крейсируя близ ее берегов, разоряли прибережные селения. Не ожидая этих нападений и не приготовясь к обороне, народ разбегался. Таким образом гетман, проходя всю Анатолию, пришел к Синопу и Трапезонту, выжег и ограбил их предместия; потом двинулся к Царьграду и подошел к проливу Константинопольскому. Турки спасались в город чрез пролив; разграбив берег азиатский у Черного моря, козаки переправились в Европейскую Турцию и вступили в Булгарию, уверив болгар, что как единоверцы они им вредить не станут. Гетман воспользовался всеми возможными пособиями от жителей, был ими провожаем до Дуная и тут же получил от них известие, что турки, нападавшие на Сербию и другие христианские банатства (владения. — В.К.), возвратились скоропостижно и направили путь свой к Адрианополю».

Далее гетман, переправившись через Дунай между Варной и Силистрой, вступил в Молдавию, неожиданно на рассвете напал на Килию и взял ее приступом, вырезал турок и армян и, мстя за погибшего от османских рук своего предшественника гетмана Григория Свирговского, разграбил город, сжег его до основания и «возвратился в отечество».

У некоторых других историков упоминаются дополнительные детали, связанные с этим походом. В частности, в составе казачьей добычи называются 100 медных пушек или сообщается о смерти Б. Ружинского: в устье Днепра он взял Аслан-городок (Ислам-Кермен), применив подкоп под крепостную стену, но сам погиб при взрыве мины.

Большинство авторов датирует экспедицию несколько неопределенно, однако в согласии с казацкими летописями — временем правления Стефана Батория. Авторы XX в. почему-то предпочитают 1575 г., хотя это был период польского междуцарствия — между Генрихом Валу а (1574) и Стефаном Баторием (правил в 1576—1586 гг.). В.В. Мавродин относит поход к осени 1575 г., невзирая на то что осеннее время было не самым благоприятным для «черноморской кругосветки».

Польский историк Михал Глищиньский утверждает, что, «обойдя вокруг Черное и Азовское моря и наведя ужас на все живущее по тем берегам, храбрый Богданко возвратился на родину, исполненный почти гомерической сплавы». В самом деле, слава должна была быть громадной, поскольку, как отмечает один из авторов, казаки в этом походе поставили «целый ряд рекордов»: впервые обошли большую часть черноморского побережья, впервые пересекли поперек Черное море и достигли его южных берегов, впервые появились у стен Трабзона и Синопа. Добавим, что в первый раз казаки совершили и набег на Босфор, в район, непосредственно примыкавший к столице Османской империи, «почти до ворот Константинополя».

Но был ли в действительности этот поход, столь грандиозный по протяженности маршрута и продолжительности времени, по численности участников и совершенно ошеломительному успеху, состоявшийся в столь раннее время, имеющий большой хронологический разрыв с последующими казачьими набегами на Анатолию и ни разу не повторенный казаками в таком масштабе даже в период апогея морской войны?