Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

План-25 в действии. Развертывание и дипломатическое прикрытие

Ранее мы уже отмечали тот факт, что, по всей видимости, статьи пакта Молотова — Риббентропа были предварительно согласованы еще до его подписания в августе 1939 года. Ничем иным резко возросшую весной — летом этого года наглость Сталина объяснить невозможно.

Судя по маневрам советского ВМФ в 1925 году, война с Антантой должна была начаться ударом по Прибалтике и Польше (план сухопутной операции на Западном и Северо-Западном фронтах был разработан еще Тухачевским и его командой и оставлен практически без изменений и после смерти маршала и его сподвижников). Однако СССР (как ранее и Российская империя) имел одну «ахиллесову пяту» — Финский залив и расположенный на его берегах Ленинград. Даже обладание южным (эстонским) берегом залива не позволяло эффективно защищать «град Петров», ибо северный берег залива принадлежал Финляндии (потенциальному плацдарму для экспедиционного корпуса Антанты), а господство британского флота в случае его появления в заливе оспаривать в конце 1920-х было нечем — события 1919 года наглядно это продемонстрировали. Так, один из основоположников научного коммунизма К. Маркс во время Крымской войны справедливо советовал союзникам уничтожить крепость Кронштадт: «С армией противника у дверей столицы (Петербурга. — С.З.), со всеми своими реками и заливами, блокированными союзниками, что будет с Россией? Гигант без рук, без глаз».

Именно для того, чтобы отвести в свое время британскую напасть от северной столицы, возводились на протяжении 200 лет крепость Кронштадт и его знаменитые форты. Однако уже в Крымскую кампанию стало понятно, что против подавляющей огневой мощи союзного флота форты могут не сдюжить, поэтому от армады адмирала Дондаса (101 корабль при 2500 орудиях) спасались, возведя минные поля в семь рядов поперек Финского залива, благо под рукой оказался очередной «русский немец» Мориц Герман Якоби («русский физик и изобретатель», как записано в Большой советской энциклопедии; примечательно, что его родной брат Карл Густав Якоби числится в той же БСЭ как «немецкий математик»), сконструировавший первую русскую морскую контактную мину. Немцы в 1849–1851 годах во время конфликта с Данией из-за Шлезвиг-Гольштейна уже применяли минные заграждения при защите Киля от датского флота, и Якоби попросту воспользовался опытом четырехлетней давности.

С развитием новейших боевых средств (авиации, торпедных катеров и подводных лодок) кронштадтские форты все больше и больше превращались в анахронизм. Рейд британских торпедных катеров 18 августа 1919 года это доказал. В 1925-м решено было сделать ставку на ближнюю оборону: на море, схоронившись за кронштадтскими фортами, пытаться остановить «Гранд Флит» в западной части Финского залива минными постановками, действиями легких сил и подводных лодок; на суше, опираясь на оборонительные сооружения мощнейшего Карельского укрепленного района. Однако в этом случае тылы вторгшейся в Прибалтику группировки РККА были уязвимы для ударов авианосной и базовой (с финского побережья) авиации, а также для ударов тактических десантов союзников на эстонском побережье из Финского залива. Тогда, а также и в начале 1930-х, решение проблемы найдено не было, ограничились заключением с финнами пакта о ненападении, что теоретически исключало вероятность действия вооруженных сил Антанты с ее территории. Однако сейчас, когда на носу было заключение союза с немцами, Коба воспрял духом и решил задействовать в Финском заливе план дальней обороны. Имея такого союзника, как возродившийся рейх, Сталин действовал все наглее и наглее.

Решение «проблемы британского флота» существовало, его подсказывал опыт Первой мировой войны. И в этом решении кроется истинная причина претензий Сталина к Финляндии и в конечном итоге причина Зимней войны.

В исторической литературе существует три основных версии, объясняющие возникновение конфликта между СССР и Финляндией, из них ни одной верной.

Согласно первой версии (официальной), до сих пор утверждается, что Сталин, обеспокоенный близостью Ленинграда к финской границе и возможностью немцев (?!) внезапным ударом (?!) с территории Финляндии (не имевшей тогда никакого оборонительного договора с Германией) захватить «колыбель трех революций», захотел просто отодвинуть советско-финскую границу на запад на несколько десятков километров, дав финнам щедрую территориальную «компенсацию», превышающую по размерам площадь территорий, утраченных Финляндией на Карельском перешейке, в несколько раз. Однако агрессивно настроенные финны отказались (вели себя вообще нагло и вызывающе), и в результате бедняга Коба был просто вынужден объявить государству с 3-миллионным населением войну.