Босиком по лезвию клинка. Над бездною людских страстей

Сёма замер в ожидании. Как всегда дед, не доехав метров пять до нашего героя, начал размахивать костылем и кричать. Иван, сведя единственный глаз к переносице и сделав полоумное лицо, присел рядом с Семёном. Как только заслуженный инвалид, обвешанный орденами, подкатился поближе, Иван подпрыгнул и, завывая шакалом начал скакать на одной ноге вокруг того, после чего захрипел, побледнел, затрясся всем телом и рухнул прямо на деда. Вениаминов закричал, как потерпевший: «Убивают, убивают, спасите, милиция!». Дед откинул бездыханное тело Ваньки с коляски и, опешивший, выкатив глаза, откатился немного назад. Юдин продолжал лежать на асфальте. Сёма все громче и громче кричал и в этот самый момент прибежал милиционер. На вопрос стража порядка «Что произошло?» Семён объяснил, что дед что-то сделал с его другом, и тот упал. Бабка с дедом начали оправдываться. Ванька сел и, заикаясь, принялся объяснять милиционеру, что эта сладкая парочка «Марс» и «Сникерс» систематически угрожали и издевались над ним. Закончилось всё тем, что дед с бабкой уехали, пообещав стражу порядка никогда и ни при каких обстоятельствах не приближаться к этим молодым людям. Битва была выиграна окончательно.

Много лет спустя размышляя над полученным опытом, Вениаминов никак не мог взять в толк – почему Гамаев в первый же день не провёл с ним мастер-класс. Юдин изначально бы дал правильные установки и шаблоны поведения «попрошайки». Тогда и не пришлось бы «вновь создавать велосипед».

Глава №7 Лекция о деньгах и карме

Деньги либо господствуют над своим обладателем,

либо служат ему

Гораций Флак Квинт

Начало недели прошло спокойно. Семён Вениаминов пытался осознать случившееся на прошлой неделе, но до конца всё понять и переварить ему не удалось. Тем не менее, ежедневные практики йоги и длительные медитации, направленные на остановку ума, хоть и медленно, но давали свой результат. На среду была назначена лекция «Деньги и карма», которая должна была начаться в 18:00. Люди стали собираться уже к пяти вечера, и занимать места в первых рядах перед сценой. Старшим дежурным по залу в этот вечер был Паша БТР. Обычно в дни его дежурства поддерживалась жёсткая дисциплина, и этот день не явился исключением. Глядя на него, Семён думал, что Борщёв, наверное, в прошлой жизни был гладиатором или воином. Наступили долгожданные 18:00. В ожидании сэнсэя народу набилось, как селёдок в бочке. Учитель никогда не опаздывал и ровно в 18 часов лёгкой походкой взошёл на сцену. Он громко поздоровался со всеми и внимательно оглядел присутствующих. Затем отозвал в сторону старших адептов – Пашу Борщёва, Васю Шихмана и Николая Серафимова. Жизнь выковала из них людей выносливых, с крепкими мускулами, бронзовыми от загара лицами, бесстрашной душой, спокойным и невозмутимым ясным взглядом. О Николае Серафимове Сёма знал очень мало. По рассказам адептов Серафимов работал врачом-психиатром. Он также занимался психотравматологией и психопрофилактикой. Наблюдая за ним со стороны, тот казался уравновешенным, естественным и являлся воплощением силы, мудрости и смелости. Николай имел высокий рост, атлетическое телосложение, гротескно посаженную голову, которая придавала ему благородную осанку, носил коротко стриженые волосы. Строгие черты лица, будто отлитые из бронзы, спокойный взгляд голубых глаз, придавали его образу особую гармонию. Серафимов говорил всегда тихо, но очень проникновенно и доходчиво. Его характеристики были исчерпывающими и краткими. Николай метким словом мог точно и внятно вычленить суть происходящих событий. У Серафимова не было своей группы, поэтому в школе он появлялся крайне редко. Поговаривали, что лучшего специалиста по психотравматологии и психопрофилактике по всей Москве не сыскать. Сёме, конечно, хотелось поближе познакомиться с этим незаурядным, интересным человеком, но всё их общение сводилось к приветствию и прощанию.