Босиком по лезвию клинка. Над бездною людских страстей

На следующий день, закончив уборку в спортзале и прилегающей к нему территории, наш герой, взяв подмышку табурет, и облачившись в свою униформу, отправился на новое рабочее место. Люди толпами и по одному проходили мимо. Кто-то бежал в метро, на ходу впихивая в себя фастфуд и запивая его газировкой, кто-то спешил на работу, запрыгивая в уходящий автобус, кто-то бесцельно разгуливал, безразлично разглядывая всё вокруг. Сёма видел и наркоманов – они сразу выделялись из толпы своей неприкаянностью и неуравновешенностью. Что-то им не хватало для здорового, нормального ощущения жизни и равновесия. Только сейчас, глядя со стороны, Семён вдруг понял почему продавцы в магазинах своим намётанным глазом сразу отличали наркомана от обывателя. Даже если первый был прилично одет и имел при себе деньги, он всё равно каким-то образом выделялся из большого числа покупателей. День в целом прошёл спокойно. Семён не предпринимал каких-либо активных действий. Он внимательно наблюдал за происходящим и пытался не реагировать активно на свои внутренние переживания и ощущения. Конечно, гордыня и непомерное тщеславие пытались навязать своё возмущение, но все эмоциональные всплески Сёма плавно спускал на тормоза. Группа иностранцев азиатской внешности подошла к Семёну, чтобы с ним сфотографироваться. Несколько лет спустя Вениаминов много бы отдал, чтобы увидеть своё смущённое, обескураженное и перепуганное лицо на той фотографии. Мягкосердечные бабушки, а также седовласые дедушки, проходя мимо «попрошайки» и видя в нём своего внука или сына, вытаскивали из кармана монеты и, причитая, опускали в шляпу. Семён сделал для себя несколько выводов: в шляпу, где уже были монеты, зарплата шла быстрей; улыбка и хорошее расположение духа больше стимулировали людей к разговору и благотворительности, чем слёзы и кислое выражение лица; искренность и честность давали лучший результат, чем ложь и корысть. Если Сёма честно и искренне рассказывал о себе, то человек почти всегда бросал деньги в шляпу. А главное, что Вениаминова после такого общения не мучили угрызения совести. С горем пополам собрав небольшую сумму денег, условный бомж-попрошайка вернулся в свою обитель. Равиль внимательно выслушал отчёт о прошедшем дне и заключил, что день проведён пассивно и поставленная перед Семёном задача выполнена лишь наполовину. Подопечный пробормотал что-то невразумительное в своё оправдание, а потом спросил:

– Равиль, а почему наркоманы так сильно выделяются из толпы?

– Мне сложно пока тебе объяснить, потому что это надо «видеть». Энергетический кокон наркомана имеет грязно-жёлтый цвет, а сзади него стоит чёрная тень духа наркотика. Когда действие препарата или алкалоида заканчивается, дух наркотика приближается к телу, а когда совсем прекращается – он входит в него, выгибая и выкручивая всю энергоструктуру человека.

– А что значит «видеть»? – спросил Сёма.

Равиль, немного поразмыслив, сказал:

– Христос говорил, что вы будете смотреть и не видеть, слушать и не слышать. Вот, например, ты увидел костюм, и он тебе очень понравился. Внешне тот выглядит красивым и интересным, но если ты внимательно приглядишься к нему, то начнёшь не смотреть, а видеть. Тогда ты заметишь, что швы плохо обработаны, сшит костюм из синтетического материала, молния на брюках прострочена криво… Другой пример: стоит зелёное дерево. Ты начинаешь к нему присматриваться и видишь, что не совсем оно и зелёное, на нём есть сухие ветки, жёлтые листья и масса всякой неприглядной всячины.

В этот вечер Семён записал в своём дневнике, что быть «попрошайкой» унизительно и постыдно, и в этих практиках он пока не может уловить ни сути, ни смысла происходящего.

Так прошла неделя. Ежедневное сидение в грязном уличном углу больших подвижек в сознании Вениаминова не сделало до тех пор, пока не произошёл один курьёзный случай. К концу рабочего дня к Сёме на инвалидной коляске подъехал дед, обвешанный орденами и медалями. Он вытаращил на него безумные, свирепые от злости глаза и заверещал, как потерпевший:

– Откуда ты такой взялся? Да, я тебя…!

Такой отборной брани Семёну уже давно слышать не приходилось.

– Я даю тебе пять минут, чтобы ты убрался отсюда по-хорошему, – проорал дед и удалился.

Как позже выяснилось, седовласый орденоносец оказался конкурирующим субъектом нашему герою. Дед сидел в подземном переходе недалеко от «рабочего места» Вениаминова и, так же как Сёма, просил милостыню. Спустя полчаса к Семёну подошли два коротко постриженных братка и, отняв дневную выручку, отвесили ему пару тяжелых оплеух. Они «на пальцах» объяснили, что являются смотрящими по этому району. Если тот хочет работать на этом месте, то обязан будет платить им «аренду».

Вечером, вернувшись с «работы», Семён сказал Равилю, что больше не пойдёт на этот заплёванный угол, так как находиться там выше человеческих сил. Этот бешеный дед-орденоносец и братки, которые, по всей видимости, с ним за одно, не дадут ему дальше спокойно жить.