Босиком по пеплу

— Видишь, Ланковский, она признает, что стала предательницей, так что не смей ее защищать, эта крыса не заслужила, — горделиво приосанилась Ахметова, чувствуя свое превосходство. — Нет, ну вы слышали, девочки, она сама призналась, еще смеет после этого прятаться за спиной бывшего парня. Вы были правы, не стоило подбирать эту нищебродку и пытаться вывести ее из грязи. Правильно говорят, можно вывести человека из деревни, а вот деревню из человека — никогда.

— Да она неблагодарная, сколько раз ты за нее в кафе платила, хоть бы раз предложила за себя сама заплатить, — поддакнул кто-то, а вот на этот раз я возмущенно стиснула кулаки и, наконец, вышла под их перекрестные ехидные взгляды.

— Ложь! — мой голос звенел, надрывался, не в силах звучать гордо и уверенно, что огорчало меня сильнее всего. — Я всегда сама за себя платила!

Вот только Дина молчала, скрывая правду, в ее глазах я читала приговор, который она вынесла мне заранее — травля с ее попустительства для меня только начинается.

— С ума сошла, — процедил сквозь зубы Витя, глядя на Ахметову, которая вскинула брови и улыбнулась ему как-то странно, словно прятала козырь в рукаве.

— Не строй из себя святошу, Вить, я ведь знаю, почему ты начал встречаться с этой крысой, — прищурилась и замолчала, в то время как другие напряженно наблюдали за происходящим в ожидании новой сенсации.

Я замерла, а затем глянула ему в лицо, видя, как медленно стекает с его лица злость, уступая место бледности и какой-то потерянности. Его глаза заметались, пока не остановились на мне. Вид у него был какой-то больной.

— Ну же, Витюш, ты же у нас рыцарь в сияющих доспехах, сам признаешься, или мне облегчить тебе задачу? — добивала Дину, которую я начинала медленно ненавидеть, забывая всё то хорошее, что было между нами. А было ли?

В этот момент время застыло, вокруг царило молчание, только гомон вдалеке, а после послышался звук мотора. Не ожидай я сейчас ответа от Ланковского, посмотрела бы в сторону дороги, но не могла не то что отвлечься, даже с ноги на ногу переступить. Сердце ухнуло куда-то вниз, а руки затряслись, я с животным страхом ждала очередного унижения, которого было уже не избежать.

Глава 17

Дыхание мое участилось, а сама я тряслась, во все глаза глядя на бывшую подругу и бывшего парня, которые переглядывались, сверля друг друга гневными взглядами. И если в глазах Дины я видела удовлетворение от совершенной пакости, то вот Витя отчетливо испытывал чувство вины.

— Ты ответишь? — сглотнув, спросила у парня, не в силах больше ждать неизбежного.

Сейчас меня не волновало ни унижение, ни другие девчонки, стоявшие рядом, которые будут свидетелями моего позора. Стиснула кулаки, пытаясь не растекаться на асфальте, словно жалкое подобие человека, и смотрела прямо на Витю, больше никого перед собой не видя.

— Ты мне и правда нравишься, Крисси, — протянул ко мне руку, но я резко дернулась, делая шаг назад.

По его лицу прошла судорога, и я видела, как его скрючило в агонии. Легче от этого не становилось. Мысли одна хлеще другой проносились в голове, начиная от спора и заканчивая обычным желанием унизить ботаничку-изгоя.

Молчание затягивалось. Я ждала его дальнейших слов, а отвечать он не торопился, тянул время.

— Конечно, нравишься, Ти-и-и-на, — издевательски протянула мое имя Дина и цокнула, качая головой. — Так же, как твоя мамаша нравилась его отцу, правда же, Вить? Ты же мамочке своей и папаше насолить хотел, Ланковский, признайся уже, будь мужиком.

Меня обдало испариной от услышанного. Первым порывом было крикнуть, чтобы всё отрицать, а затем в голове вспышкой пронеслись события тех дней, когда у нас гостила тетя Галя, особенно, ее слова про прошлое. У меня перехватило дыхание от пронзившей догадки, а затем я нашла подтверждение в глазах Вити, в которых отражался целый спектр эмоций. Мне хватило лишь одной.

— Всё не так, Крисси, — шагнул он ближе ко мне, но не решился подойти вплотную, ощущая дистанцию, которую я возвела между нами. — То есть, так, да, но потом ты понравилась мне, и я… Я не хотел же ничего плохого, не унизил бы, не…

— Ну да, только родителям бы показал ее, верно? Вот бы мать твоя изошла на ярость, увидев точную копию бывшей возлюбленной твоего отца. Я до сих пор помню те фотки, что ты показывал. Он ведь до сих пор их хранит, да?

— Заткнись! — прикрикнул агрессивно Витя, на его скулах заиграли желваки.

Шагнула назад, оглушенная бешеным стуком сердца в ушах. Тело задрожало от холода, и я захотела уйти, не желая всё это выслушивать.

— Бежишь, как всегда, да, Кристина? Не хочешь послушать, почему его отец женился на его мамаше, м? Почему же бросил твою мать?

— Ты переходишь границы, Дина — холодно процедил сквозь зубы Витя, стискивая кулаки. — Это не твое дело!

— Очень даже мое, — ядовито рассмеялась она, ощущая собственную власть, а затем продолжила. — Ты зря положила глаз на моего Дамира, Кристина. Не пытайся ты прыгнуть выше головы, наша дружба бы жила годами, а ты сама всё испортила.