Босиком по пеплу

Я не стала игнорировать ее окрик и обернулась, понимая, что допускаю огромную ошибку, но ничего не могла с собой поделать.

— Заткнись! — прошипел грозно Дамир, хватая девушку за локоть, но вот она не унималась, вперилась в меня взглядом и словно добивала мою самооценку, выпуская все тайны наружу.

Стало вдруг прохладно, я зябко поежилась и обхватила себя руками. Пообещала себе, что узнаю кое-что и уйду, контактируя с этими людьми в последний раз. Всё мое нутро замерло, а затем я задала один вопрос, на который требовался всего один ответ.

— Это правда? — просипела и схватилась за резанувшее болью горло. Будто сознание не желало слышать правду, а значит, и задавать наводящий вопрос. Но было поздно, все услышали мои слова и в ожидании глянули на Загорского.

Воцарилась тишина, а вот Дамир продолжал сверлить ненавидящим взглядом Дину, которая всё никак не унималась.

— Не ты ли мне говорил, что с Тиной может встречаться лишь такой неудачник, как Витька-идиот? — съязвила она, видимо, чувствуя, что ей нечего терять.

На моих глазах из самодостаточной и успешной, знающей себе цену девушки она превращалась в жалкое подобие себя — недолюбленную, неуверенную в себе дочь своих родителей.

— Это правда, Дамир? — повторила свой вопрос громче и произнесла его имя, чтобы ни у кого не осталось сомнений, к кому я обращаюсь.

Молилась, сама себе не признаваясь в желании, чтобы он отрицал все слова Дины. Но когда он поднял на меня взгляд, я всё поняла. Сразу. Бесповоротно. Без слов.

— Я… Это не то, что ты думаешь…

Мои руки безвольно опустились вдоль тела, а изо рта вырвался истерический смешок. За Дамиром и Диной стоял Витя, который тоже предал меня, но из всех понять я могла только его. Развернулась и поплелась прочь, желая остаться наедине с собой и зализать раны, нанесенные людьми, которые не стоили моих слез. Господи, я даже защитить себя не в силах. Половая тряпка, об которую вытерли ноги.

Глава 18

Я медленно плелась по дорожке, почти ничего не видя перед собой из-за подкрадывающихся слез. Дамир пытался меня остановить, но мои слова заставили его замолчать и прекратить со мной говорить.

— Уйди. Не делай хуже. Не заставляй меня ненавидеть тебя сильнее.

Может, сработал мой глухой голос, может, потерянный взгляд, но в его глазах отразилась бездна, не сулящая ничего хорошего. Но это были уже не мои проблемы.

Не помню, как я добралась до дома. Всё было как в тумане. Застыла посреди лестничной площадки, оглядываясь по сторонам, и поняла, что совершенно не хочу заходить домой, где даже стены не могут меня поддержать.

— Кристина, — вдруг раздался сзади бодрый женский голос.

— Алена, — застонала и спрятала лицо в ладонях, не желая показывать свою слабость.

Хотелось остаться наедине с собой и проплакаться, но стены в подъезде такие тонкие, что через несколько минут все жители будут знать, что что-то не так.

— Ну-ка, чего гундосишь, ребенок? — ласково, но требовательно спросила, подходя ближе и гладя меня по спине.

— Да так, — неопределенно пожала плечами и посмотрела ей в лицо, не сомневаясь, что она не отстанет и выпытает у меня подробности.

— Я так понимаю, в подъезде ты кукуешь не просто так, — качнула она головой и вдруг кивнула наверх. — Ладно, пойдем ко мне, я тебе ромашковый чай заварю, а ты мне под этим делом всё и расскажешь.

Отказываться от предложения не хотелось, мне сейчас катастрофически не хватало человеческой поддержки, и соседка готова была мне ее оказать. Я была бы дурой, если бы не ухватилась за этот шанс. На удивление, несмотря на нашу дружбу, в квартире у нее я никогда не была, но реальность оказалась даже лучше моих ожиданий. Убранство было под стать ей — светлым, гостеприимным и просторным, чувствовалась рука любящей хозяйки.

— Уютно, — сделала комплимент, помня о манерах даже в плачевном состоянии.

— Иди, умойся, а я пока чайник поставлю, — дала указание, махнула рукой в сторону ванной, а сама ушла на кухню.

Прохладная вода слегка остудила горящее лицо, и я зажмурилась, глубоко вдыхая и выдыхая, пытаясь так успокоить себя. Но было поздно, в голове уже стучало от тупой ноющей боли, а тело немного колотило от переизбытка эмоций. Опомнилась, когда услышала щелчок закипевшего чайника, вытерла лицо полотенцем и вышла в коридор, идя по напевающему голосу Алены, как по ниточке к якорю.

— Не стоило, — просипела, увидев яства на столе.

Она достала из закромов даже тортик, который у нас обычно подавали только на праздники. Как говорила мама, нечего себя излишне баловать, тем более злоупотреблять набором калорий. Не красотки, но зато не толстухи, поговаривала она, запрещая тратить деньги на шоколадки и конфеты. Рот привычно наполнился слюной, ведь сладкоежкой в душе я была страшной. Показалось даже, будто тучи ненадолго разошлись, позволяя мне выдохнуть и насладиться моментом.