Босиком по снегу

На подъезде к дачному поселку Олейникова охватила тревога, он живо представил себе возможный после его внезапного визита диалог, а так же ситуацию, при которой дверь ему откроет не Маруся, а ее новый возлюбленный, почувствовал себя полным кретином и стал молиться о том, чтобы престарелые голубки выбрали другое место для своих любовных утех. К несчастью, около калитки и на тропинке, ведущей к дому, он обнаружил припорошенные снегом следы и понял, что его молитвы оказались бесполезны…

— Молодой человек, что вы там топчетесь у калитки? — Олейников от неожиданности вздрогнул и уронил пакет с вещами на землю. На крыльце дома, кутаясь в пушистый лисий полушубок, стояла пожилая высокая дама, именно дама, потому что старухой ее назвать у Кирилла никогда не повернулся бы язык.

— Я, это, — растеряно промямлил Олейников, — вот, приехал я, носки привез.

— Носки? — изумленно приподняла брови дама. — Вы что, коммивояжер? Тогда смею вас огорчить, носки мне не нужны, спасибо.

— А шаль вам нужна? — почему-то спросил Олейников и густо покраснел.

— Шаль мне тоже не нужна. Я, знаете ли, уже давно ничего не покупаю с рук. Вы попробуйте в тот дом зайти, — женщина указала рукой, унизанной кольцами, на соседский дом и уже собралась закрыть дверь, но тут Олейников наконец пришел в себя:

— Постойте, вы Маруся?!

— Ах, вот оно что! — радостно воскликнула женщина и широко улыбнулась. — Так что же вы мне голову морочите битый час? Проходите скорее и не обижайтесь, что я приняла вас за продавца носков.

«Что-то тут не так», — мелькнуло в голове у Кирилла, он стушевался окончательно, но в дом все же зашел и стал, как затравленный заяц, оглядываться по сторонам.

— Говорите скорее, что он просил мне передать? — нетерпеливо спросила дама, подталкивая Олейникова в комнату.

— Кто? — на всякий случай спросил Кирилл.

— Как это кто, вас разве не мой муж послал? — изумилась женщина.

— Он самый, — подтвердил Кирилл.

— Тогда что же вы спрашивает, кто? — на минутку рассердилась дама, но потом вновь стала дружелюбной и счастливой.

— Откуда вы узнали, что меня послал ваш муж? — спросил Олейников и передал даме пакет с вещами.

— Только он меня Марусей называет, для всех остальных я Мария Васильевна, — объяснила дама, с интересом заглядывая внутрь пакета. — Боже мой, как романтично! — блаженно закатив глаза к потолку, воскликнула Мария Васильевна, выуживая из пакета шерстяной носок, и по-деловому спросила: — Как он, очень страдает?

— Ну, это, как вам сказать, — замямлил Олейников смущенно.

— Господи, что же я за вами не ухаживаю, — спохватилась Мария Васильевна. — Вы же наверняка продрогли, стоя на морозе. Раздевайтесь, присаживайтесь, сейчас я приготовлю чай и все вам объясню, — она вышла в другую комнату, а Олейников, стянув с себя дубленку, вернулся в прихожую, повесил ее на вешалку и только тут понял, что его удивило больше всего: без сомнения, Маруся жила в этом доме одна. Присутствия мужчины в доме не чувствовалось. Если она одна, то куда же тогда дела своего любовника Федора?!! Нехорошие предчувствия поселились в душе оперативника, на ватных ногах он продефилировал в гостиную, уселся на стул и замер в ожидании объяснений.

Подробное объяснение относительно того, куда делся Федор, Кирюша Олейников получил спустя несколько минут, потягивая ароматный чаек из великолепной фарфоровой чашки работы Кузнецова. Стол был сервирован безукоризненно: тонкие прозрачные ломтики ветчины, ароматная сдоба с хрустящей корочкой, свежие фрукты, янтарное абрикосовое варенье в хрустальной розетке, накрахмаленная белоснежная скатерть, льняные салфетки, тяжелые серебряные приборы с вензелями и замысловатым гербом. Впрочем, безукоризненно было все в этом доме, включая и саму Марию Васильевну. Вот только с головой у пожилой дамы, похоже, дела обстояли не так безупречно, как хотелось бы. Возраст все-таки, снисходительно подумал Кирилл, слушая ее милый рассказ о том, как она, решив внести свежую струю в их многолетнюю семейную жизнь, придумала себе несуществующего любовника, воспользовавшись тем, что их ненавистный квартирант уехал в санаторий лечить больную печень.

— По правде говоря, я думала, что муж сам приедет, — провожая оперативника до дверей, вздохнула Мария Васильевна. — Ума не приложу, что теперь делать! Может быть, вы, молодой человек, съездите к нему и передадите от меня записочку? Я ему еще вчера письмо написала и все в нем объяснила. Хотела отправить по почте, но это в наше время так ненадежно, — заискивающе заглядывая Кириллу в глаза, спросила Мария Васильевна, комкая в руках конверт, запечатанный сургучом.

— Ну уж… — «нет», — хотел было сказать Олейников, но Мария Васильевна его мягко перебила.

— Опять же, сосед только на две недели уехал, — рассеяно сказала дама и словно невзначай добавила: — Боюсь, как бы смертоубийства не случилось по возвращении его домой. Вам же потом это дело и вести — проблемы, проблемы, проблемы…

— Давайте, — прорычал Кирилл, выхватил из ее рук конверт и пулей вылетел на улицу.