Босиком по стразам

Кира двинулась в сторону старого садовника, но ее внезапно остановила Леся.

– Не так, – шепнула она подруге. – Смотри, как надо!

Она оправила на себе платье, глядя в маленькое зеркальце, припудрилась, подкрасила губы и взлохматила волосы.

– Ну как? Хорошо я выгляжу?

– Ты просто неотразима. А зачем все это?

– Сейчас увидишь.

И Леся шагнула поближе к старому садовнику.

– Месье, – как можно ласковей и призывней произнесла она почему-то по-французски. – Же не манж па сис жур.

Эта фраза из уст бессмертного спутника великого комбинатора была единственной, которую Леся знала на французском. Почему она выбрала для общения с бедным, выжившим из ума стариком именно французский язык, которого сама не знала и который вряд ли знал необразованный садовник, Леся тоже сказать не могла. Может быть, потому что французский язык казался ей наиболее подходящим для ее цели? И, надо сказать, французский не подвел!

Старый садовник вздрогнул, поднял голову и увидел Лесю. Его глаза прояснились, лицо приобрело выражение трогательной мечтательности. Он счастливо вздохнул и произнес всего одно слово. Но зато как произнес! С чувством! Со слезами умиления на глазах! Простирая руки и улыбаясь!

– Он говорит, что ты ангел, – поспешно перевел Мигель. – Он тебя заметил, он заговорил! Молодец, Леся! Продолжай в том же духе! Он тебя увидел! Он тебя признал!

Леся едва удержалась, чтобы не шикнуть на Мигеля. Чего он вмешивается в ее разговор с садовником? Остановила ее мысль: а вдруг ангелы не шикают и она отпугнет этим бедного старика?

– Бон жур, – промурлыкала Леся. – Какой сегодня прекрасный день, вы не находите?

Переход на русский язык садовник тоже одобрил. Он закивал и подтвердил, что день и впрямь прекрасный, ведь сегодня к нему явился прекрасный ангел, который наконец заберет его отсюда, из этого ужасного места, где он столько страдал.

– Да-да, – ласково подтвердила Леся. – Ангел тебя заберет, обязательно заберет. Но сначала ты должен искупить свою вину.

Садовник был не против, тем более что Мигель доходчиво ему переводил речь Леси.

– Помнишь маленькую девочку? – продолжала Леся. – Ее звали Мерседес. Она умерла, а ты не сделал ничего, чтобы спасти ее.

Мигель переводил, но старик, едва услышав имя Мерседес, весь затрясся. Он упал на колени, простер руки к Лесе и что-то завопил. Леся попятилась, а старик ударился головой о сухую землю, вся его поза демонстрировала крайнюю степень горя и отчаяния.

– Он говорит, ты точно ангел, если знаешь об этом!

А затем, продолжая взирать на Лесю снизу вверх, он открыл рот, и слова полились без остановки.

Мигель уже не успевал переводить, он лишь слушал, время от времени без зазрения совести шикая на подруг. Видимо, старик рассказывал ему нечто в высшей степени важное, если безупречно вежливый и даже галантный Мигель не стеснялся шикать на них.

Глава 15

Едва выйдя из богадельни, где остался утешившийся и изливший им свою душу садовник, девушки набросились на Мигеля с двух сторон:

– Ну? Что сказал садовник? Он помнит Мерседес? Помнит, что с ней случилось?

Однако Мигель не торопился отвечать. Он что-то обдумывал, а что именно, подругам не говорил.

– Старик совсем безумен? – девушки не теряли надежды разговорить Мигеля. – Он помнит Антонию?

Мигель покачал головой:

– Нет, про Антонию мы с ним не поговорили. Сильно сомневаюсь, что он помнит поименно всех девочек, которые жили в приюте. Но Мерседес… Ответственность за нее тяжким грузом приковывает его к грешной земле.

– Он принял Лесю за ангела, небесного посланца. Он был очень сильно взволнован.

– Похоже, маленькая Мерседес обладала особым даром входить в человеческие сердца и оставаться там навсегда. Этот старик не помнит, ни какой сегодня день, ни что у него было на завтрак. Он свое-то имя вспоминает с трудом. Но зато он удивительно четко помнит тот день, когда маленькая Мерседес увидела впервые свет в стенах их монастыря.

– Ты хочешь сказать, что садовник присутствовал при ее рождении? – удивилась Кира.

– Именно так.

– Но этого не может быть. Девочку подкинули в приют! Никто не знал, кто ее мать и отец. Или… Или садовник знал мать ребенка?

– Он ее знал. И скажу вам даже больше того: все монахини тоже ее знали.

– Что?

– Во всяком случае, те старые монахини, которые были так строги со своей малолетней паствой и вынуждены были впоследствии уйти из монастыря.

И Мигель наконец пересказал подругам то, что ему удалось узнать от выжившего из ума Хуана. К счастью, какие-то крохи разума у старика все же оставались. И он сумел рассказать о том, что произошло в монастыре Святой кающейся Марии Магдалины более четверти века назад.

Молодую женщину, которой предстояло стать матерью маленькой Мерседес, звали Марта. И была она совсем юной и незамужней. Однако она была беременна, и все в монастыре знали об этом. Жила Марта в монастыре очень уединенно, почти не выходила из своей кельи. Но, время от времени приходя в сад к Хуану, она знакомилась с садовником все ближе и частично рассказала о своей жизни.