Босс на всю голову

Снова раздались крики из бани и я, как собака Павлова с выработанным рефлексом, снова глянул в окно. Максим с Сашкой в одних лишь полотенцах носились по снегу, вдруг решив устроить снежное сражение.

Не могла больше выносить этого сумасшествия, и, распахнув окно, постаралась хоть как-то повлиять на безмозглых идиотов, которые завтра, вполне вероятно, свалятся с воспалением легких.

– Саш, прекращайте уже! – призывала друга, надеясь, что он прислушается. Я не имела ни малейей власти над Максимом, поэтому даже не пыталась диктовать ему правила.

– Не будь занудой! – прилетело в ответ вместе со снежным шаром, врезавшемся в стену рядом со мной.

– Тогда не проси эту зануду завтра лечить тебя! – сердито выкрикнула.

– Лилиана, я все контролирую, – заявил Максим, едва стоя на ногах.

Он свое тело плохо контролировал, не то, что ситуацию. Словно в подтверждение этого, Сашка подкрался сзади и сдернул полотенце с Максима, и тот остался в чём мать родила.

– О боже! – с горящим от смущения лицом, я отвернулась. Слышала Сашкин безумный хохот, и как матерится Максим, явно пустившись в погоню.

Я встретилась взглядом с Людмилой Петровной, которая с неким подозрением смотрела на меня: жена не должна смущаться вида своего обнаженного мужа. Собрав волю в кулак, я снова взглянула в окно. Слава богу, Максим вернул свое полотенце, я в последний момент успела “полюбоваться” лишь его голым задом.

– Прошу прощения! – раскланиваясь, словно придворный паж, он пятился и едва сдерживал смех. Похоже, его позабавил мой испуг и, несомненно, красное лицо.

Но не долго он так веселился, скоро Виктор Васильевич привел его и Сашку в дом, словно заблудших щенков. Судя по тому, как эти оба расстались по дивану, они дошли до кондиции: футболка на Сашке надета задом наперед, а на ногах лишь носки и никаких ботинок, Максим умудрился обуться, накинул куртку на голое тело

– Ну что, Лиля, забирай своих красавцем, – посмеиваясь, Виктор Васильевич встряхнул каждого за плечо. – Им бы проспаться.

Наконец я услышала первую здравую идею за весь вечер, но юные алкоголики запротестовали, не собираясь заканчивать пьянку.

– Спать? – поднялся Сашка, качаясь. – Мы только размялись, – пытаясь продемонстрировать свою трезвость, он запнулся ногой о ковер и растянулся на полу.

Я бросилась к нему, изучала его помятое лицо:

– Ты цел?

– Бодрячком, – заверил, а сам прижался щекой к мягкому ворсу ковра, укладывая голову словно на подушку, – только немного полежу тут.

Мне стало страшновато: до такого невменяемого состояния он еще никогда не напивался.

– А говорил, что хватит сил, – насмехался Максим, припоминая Сашкины слова. – Сдулся твой братец, – злорадствовал. Не твердо стоя на ногах, и он стал помогать собутыльнику подняться. – Эй, дружище, пойдем ты полежишь в другом месте.

– Я сделаю это, – буквально вскарабкавшись по Максиму, Сашка размахивал пальцем перед его лицом, – только если пообещаешь мне кое-что.

– Все, что угодно, – закивал тот, и оба двинулись вперед, к лестнице, – мы же друзья.

Они взбирались по ступенькам, то заваливаясь на перила, то чуть ли не сползая по стене.

– Следи за Лилей, – все менее разборчивой становилась Сашкина речь, – не позволяй Орлову обижать ее.

– Договорились, – бубнил Максим, – я сам этого Орлова терпеть не могу, мудак он редкостный.

Осталось только ударить себя ладонью по лбу от абсурдности картины. Забавно будет посмотреть на них завтра: вспомнят сегодняшней крепкой мужской дружбе или нет? Я вздохнула и отправилась следом, чтобы удостовериться, что они добрались до спальни, а не заснули в каком-нибудь темном углу.

Это путешествие для Максима с Сашкой стало словно странствие хоббитов из Шира в Мордор, но они стойко преодолели все препятствия в виде стульев, торшеров и комодов. Мне приходилось прибирать за ними, поднимая с пола поваленные вазы, фоторамки и статуэтки. Только когда Сашка оказался в кровати, я смогла чуть выдохнуть: расслабляться полностью нельзя, мне предстояло уложить спать и Максима. Он же отпирался и заверял, что он-то точно трезв.

– Ладно, – сдалась, оставив уговоры, – но тебе не мешало бы одеться, – решила задурить ему голову. Он оглядел себя, провел руками по груди, ища свою толстовку, и разочарованно хмыкнул. – Давай, мы сейчас пойдем в спальню, достанем тебе что-нибудь удобное, мягкое и теплое, – словно убаюкивала его. – Пока я буду разбирать твой чемодан, ты можешь прилечь на кроватку. Полежишь минуточек пять, не больше. Договорились?

– Я чувствую подвох, – Максим изо всех сил напрягал извилины, но безрезультатно, – но не пойму, в чем он.

– Потому что его нет, милый, – сладко пела, подхватывая его под руку и увлекая за собой в коридор.

Пока мы добирались до спальни, Максим забыл, зачем мы сюда шли и без возражений и пререканий практически упал на кровать. Думала оставить его так, но банальный гуманизм заставил стянуть с него тяжелые ботинки и зимнюю куртку. Я была уверена, что он давно в отключке, но застал меня врасплох:

– Почему ты такая добрая?