Босс, наркоз и любопытный нос

Ну, перешел я из секьюрити в охранники, то есть еще с бейджем, но уже без костюма, и с большим трудом пристроился в круглосуточный продуктовый магазин.

Какое-то время все было благополучно, а потом началось такое странное явление. Приходит в магазин женщина, вроде обычная – а выходит беременная на последнем месяце. Я первый раз не врубился, второй раз не врубился, а потом мне хозяин говорит, что у него продукты в мое дежурство стали пропадать. Ну, тут я и сообразил, что это липовая беременная под одеждой их выносит.

На следующий день только заступил я на смену – смотрю, выходит из магазина беременная с огромным животом. Зашла, видно, еще до моего прихода и отоварилась…

Ну, я к ней подскочил, за живот схватил – выкладывай, говорю, все, что натырила!

Она завизжала, на пол повалилась, народ набежал, еле меня оттащили…

И оказалось, что она и правда была беременная, и еще повезло мне, что не родила с перепугу. И еще мне, как всегда, повезло – оказалась эта женщина невесткой какого-то депутата. Не из самых главных, но все-таки имел в городе некоторое влияние. Так что вышибли меня и из магазина. И уже никуда больше охранником не брали – пошли слухи о моем никудышном характере.

И стали мои дела совсем плохи.

Бывшая жена из квартиры меня к тому времени давно уже выжила, и я комнату снимал у одной старушки на Лиговке. Недорого, но все равно каждый месяц платить надо. На еду, опять же, и выпить иногда тоже хочется от всех этих неприятностей.

– Ну, уж не без этого! – ехидно вставила Надежда Николаевна.

Фалалеев сделал вид, что не расслышал ее реплику, и продолжил:

– В общем, крутился-крутился, искал работу, месяц искал, два – и не нашел ничего. С трудом через одного бывшего уголовника пристроился сторожить гаражи в Ульянке. Платили тут вовсе гроши, но мужики иногда выпить наливали. У меня в сторожке всегда стаканы были, чтобы культурно выпивать, а они за это со мной делились.

– Не пора ли перейти к делу? – прервала Фалалеева Надежда, которой надоело слушать жалобы бывшего мента.

– Так я уже к нему и подхожу! Сижу я как-то возле своих гаражей, слушаю по радио трансляцию футбольного матча Аргентина – Ямайка. И тут подъезжает ко мне дорогая машина, и выглядывает из нее незнакомый человек.

– Вы, – говорит, – Гавриил Фалалеев?

– Ну, – отвечаю, – допустим, я его заменяю. А какое у вас к гражданину Фалалееву дело?

Потому я так ему отвечаю, что давно уже от незнакомых людей ничего хорошего не жду. Особенно от тех, которые на дорогих машинах разъезжают.

– Если вы – не Фалалеев, так никакого дела нету. А если вы – он, так у меня к вам имеется деловое предложение. Короче, вы можете немного подзаработать…

Я отвечаю, что подзаработать очень даже не против, если, конечно, ничего противозаконного не нужно делать, и что я и есть тот самый Фалалеев.

Тогда этот мужик вылезает из машины, подсаживается ко мне и говорит, что несколько лет назад попал в ДТП, проще говоря – в аварию. Столкнулись тогда «Ауди» и «Лендкрузер». Так вот, не помню ли я про то ДТП?

– Ну, не сказать, что помню, – отвечаю осторожно. – Но могу вспомнить, ежели мне немножко помочь. Я уже человек немолодой, и память у меня не слишком хорошая…

– Про это я очень хорошо понимаю, – тот мужик говорит. – У меня самого проблемы с памятью были.

И рассказывает, что в том ДТП, про которое идет речь, водитель «Лендкрузера» погиб на месте, а сам он был за рулем «Ауди» и сильно пострадал. Так вот, если я ему помогу кое-что про ту аварию выяснить, то и он мне поможет. Материально. То есть деньгами.

И дает он мне сразу денег, так сказать, в виде аванса и чтобы доказать свои добрые намерения. Не сказать, что очень много, но при моей бедности не так уж плохо.

Ну, я думаю – где наша не пропадала! Дело то старое, наверняка давно уже забытое, а деньги – вот они, новенькие, хрустящие, и наверняка еще заработать можно.

И рассказал я ему, как тогда дело было. Про свои сомнения насчет его подозрительной травмы и про то, что мне медэксперт рассказал – про результаты вскрытия…

Мужик тот – а это и был твой Шубин – очень моим рассказом заинтересовался и сказал, чтобы я после смены приходил в одно такое кафе неподалеку. Чтобы поговорить с ним.

Смена кончилась, я пришел куда было сказано.

Он меня там уже поджидал.

А я, пока суд да дело, думал про ту историю, и появились у меня сомнения. Что-то не мог я узнать этого мужика – вроде тот, а вроде не тот. Хотя, после аварии он такой разукрашенный был, что немудрено не признать, но все же память на лица у меня очень хорошая. И опять же – что это он столько времени ждал, а тут вдруг заинтересовался той аварией? Подозрительно как-то!

И выложил я ему свои сомнения.

А он мне на это говорит, что после той аварии на какое-то время потерял память. Но теперь она понемногу возвращается, и вспоминает он не очень понятные вещи.

Всплывают у него в памяти как бы неясные картины – то, что было перед самой аварией и сразу после нее.

– И что же это за картины, спрашиваю?