Бот

Хедхантер вышел из своей комнаты, неся в правой руке чехол с каким-то продолговатым предметом, а под мышкой левой зажимая свернутое в рулон одеяло. Вместо того чтобы вернуться в зал совещаний, он пошел к пожарному выходу и поднялся наверх по боковой лестнице. По дороге он несколько раз тревожно оборачивался — у него было такое чувство, что кто-то крадется за ним. Но никого не было.

Перед дверью на крышу он остановился и вынул из чехла снайперскую винтовку «SSG-69»[112] с кованым стволом и прикладом из орехового дерева. Перед вылетом в Южную Америку Хедхантера предупреждали, что с собой не стоит брать дальнобойное оружие, поскольку толку от него будет мало. Южноафриканец не послушался, прихватив свою преданную «австрийку». Это была старая надежная модель, которую он повсюду возил с собой. Магазин был рассчитан на пять патронов, и у Хедхантера в запасе было всего два магазина — то есть в общей сложности пятнадцать патронов.

Хедхантер приладил оптический прицел, вставил обойму и глубоко вдохнул. Он гнал прочь мысли о том, что в темноте за дверью его может ждать безглазый Вилл… или что-нибудь в этом духе. Рино старался пересились себя, но его не покидало отвратительное чувство, будто кто-то стоит рядом и следит за каждым его шагом. Держа ружье перед собой, Хедхантер открыл дверь и затаил дыхание, готовый выстрелить в любой момент. Тусклый свет обогнул его фигуру, выскользнул наружу и прилип к бетонной крыше. Тьма оказалась не такой густой, как он ожидал. Луч проектора, а также отблески от экрана неплохо освещали плоскую крышу.

Рино шагнул вперед и подложил одеяло под дверь, не давая ей захлопнуться (она закрывалась автоматически, и снаружи ее нельзя было открыть). Затем наклонился и перебежал к одному из прожекторов, стараясь, чтобы его тень не была заметна с холма, на котором мастурбировали боты.

Здоровяк улегся на холодный бетон и положил винтовку перед собой. Полежав пару секунд, протянул руку и снял оптический прицел.

Снайперская винтовка «SSG-69»

Он был лишним: «малыши» находились рядом — внизу, за оградой. Потом прижал приклад к плечу, прислонился к нему щекой и… заколебался. Под мушкой стоял двенадцатилетний мальчишка. Конечно выродок. Но в то же время ребенок, который, беспомощно таращась, впервые в жизни занимался онанизмом. Здоровяк не поддавался сопливым сантиментам, но в детей никогда не стрелял…

XCI

Оно еще раз высказало протест:

◄| ОСТАНОВИТЕ ЕГО!

Шутливое настроение ушло из главного зала.

— По-моему, наш африканский бизон сейчас доиграется. Только не говорите мне, что этот сукин сын спускается к ним. — Алан все еще пытался шутить: — Его же там сейчас отымеют, как последнюю шлюху!

Желание насмехаться окончательно исчезло, когда… хрустнул первый выстрел. Негромкий. Как будто где-то на карнизе треснула ветка.

— Что за звук? — всполошился Ральф Доэрнберг.

Никто не ответил. Все бросились к окнам. Даже Емельянов сорвался со своего места.

На первый взгляд ничего не изменилось — боты, выпучив красные глаза, по-прежнему занимались мастурбацией. Не верилось, что могло быть что-то не так. Мужчины не сразу заметили, что один из «малышей» лежал на песке с аккуратной дыркой во лбу. Они обратили на это внимание только тогда, когда…

Раздался еще один выстрел, и второй бот упал на спину. Он все еще пытался дергать член, но из раны в горле выплескивалась кровь, унося с собой жизнь. Кулак разжался, рука сползла на песок. Самым удивительным было то, что остальные боты не обратили на это никакого внимания.

— Он их расстреливает, — то ли спросил, то ли констатировал канадец.

Лаура схватила себя за короткие волосы:

— Черт, не-е-ет… Угомоните африкандера! Орагутан долбаный! Неандерталец! Так нельзя. Он же только навредит.

— Где он засел? — Тимур не понимал, почему «так нельзя», но интуитивно чувствовал — они поплатятся за то, что сейчас делает Хедхантер.

— Он на крыше!

Естественно, южноафриканец никого не слышал. Следующие три выстрела прозвучали один за другим. Еще трое ботов рухнули замертво.

XCII

Хедхантер быстро перезаряжал винтовку, чувствуя прилив звериного азарта. Казалось, между курком и пальцем проскакивают искры. Кабаньи глазки горели безумным огнем. Он торжествовал. Это был его персональный реванш за Долину Смерти.

«Малыши» продолжали мастурбировать. Рино смотрел на них в прицел и вдруг начал хохотать. Дикий хохот разжал стиснутые губы и разнесся по ночной пустыне.

— Суки… вот же суки… — сквозь истеричное ржание рычал амбал.

Послав в патронник очередной патрон, Рино кое-что придумал и перестал целиться в голову или сердце. Убедившись, что боты не могут вырваться из плена сексуального наваждения, Хедхантер понял, что времени у него достаточно. С этого момента он решил стрелять не на поражение, а так, чтобы причинить как можно больше боли — в живот, поближе к позвоночнику, в правую половину груди — подальше от сердца. Чтобы смерть была медленной и очень, очень болезненной.

Бахнул очередной выстрел…