Ботфорты капитана Штормштиля

— В колхоз вступать? Нет! Я не хочу ссориться с Дадешкелиани. Вы, начальники, далеко, а этот бандит всегда рядом.

Несколько раз банду, как волчью стаю, обкладывали красноармейские отряды, но она в последнюю минуту все же уходила. Таинственно, точно призраки, исчезали в горах люди в черных бурках, люди Дадешкелиани.

И снова падали срезанные пулями секретари комсомольских ячеек, горели плетеные амбары с кукурузой, пропадали отары овец.

— Он уходит под землю, этот проклятый князь! Он продал душу черту! — шептались крестьяне.

А старые охотники и проводники, десятки лет бродившие в горах и знавшие каждую турью тропу, каждую пихту и каждое беличье дупло на ней, говорили так:

— Да, он уходит под землю. Это верно. В пещеры. Уходит в одном месте, а выходит в другом. И оно далеко от первого. Его еще ищут на Бзыби, а он уже поит коней в верховьях Гумисты.

И вот этот самый Дадешкелиани, кулацкий князь, стоял перед нами и с видимым удовольствием читал вслух французскую инструкцию по ремонту кипрегеля.

Инструкцию мы усвоили, как говорится, со слов. Кипрегель починили и съемку продолжали. Но с тех пор все время чувствовали на себе чей-то неотступно следящий взгляд. Он прятался под густыми бровями кулака Цвижбы, сдавшего нам под базу один из своих домов. И в оглядке встречного охотника, больше похожего на обычного горного бандита. А вскоре опять появился и сам князь. На этот раз он не был замаскирован под пастуха.

— Как продвигаются дела, молодые люди? — спросил он.

— Ничего, спасибо…

— Когда думаете, завершить работу?

— В конце месяца.

— Чудесно. Так вот, если кто-нибудь из вас до этого времени решит спуститься к морю, то не дойдет до него и в горы обратно не вернется. Он сгинет по дороге. Я не хотел бы этого, потому что мы с вами интеллигенты и должны суметь договориться, как это принято меж порядочных людей.

— О чем договориться?

— Мне нужны ваши карты. Уточненные, разумеется. Они могут пригодиться моим друзьям. У нас на Кавказе принято доставлять друзьям удовольствие. Итак, в вашем распоряжении еще полторы недели до полного завершения работ. Напишите записку своему начальству, что у вас все в порядке и что вы спуститесь к морю на главную вашу базу только по окончании съемки.

— Но кто же в таком случае передаст эту записку?

— Младший Цвижба. Он знает дорогу, не беспокойтесь, доставит письмо в срок и кому нужно.

Делать было нечего, пришлось писать. С этого дня мы стали фактическими пленниками князя Дадешкелиани. Как окаянные работали с зари и до зари, и кипрегель наш больше не ломался. Я думаю, что даже если б он и сломался, князь еще раз помог бы починить его.

К концу месяца мы закончили работу, перенесли все уточнения на планшеты и передали их Дадешкелиани.

— Я понимаю, молодые люди, ваше положение, — любезно сказал нам на прощанье князь. — Карты эти крупного масштаба и, таким образом, содержат элементы военной, так сказать, тайны. У вас могут быть неприятности. Мне не хотелось бы подвергать им таких милых и сговорчивых молодых людей. Вот расписка. В ней сказано, что я вынудил вас к подчинению силой. — Дадешкелиани вынул из кармана заготовленный лист бумаги, расписался внизу и придавил подпись печатью, вырезанной на его перстне.

Мы спустились к морю. Во выоках у нас был экспедиционный скарб, кукурузная мука, долбленые туески с медом, орехи. Время стояло голодное, и мы запаслись кое-чем у сразу подобревшего к нам Цвижбы. Ну, а князь Дадешкелиани наверняка в это время спешил в противоположном направлении, чтобы порадовать нашими картами друзей. Он отлично знал французский язык, этот князь, но ни черта не понимал в топографии. Пока мы трудились на точках с кипрегелями и мензулами, один из нас, а именно Сережа Дубовец — был такой шутник — уточнял второй комплект наших планшетов. Фантазия у него была богатейшая, графические способности тоже. Чего он только не наизображал на этих планшетах, каких чудес не натворил с реками, горизонталями, высотами и градусной сеткой. В общем, после его «уточнений» ни ходить, ни стрелять по этим картам я бы никому не рекомендовал. Кроме, разумеется, друзей благородного князя Дадешкелиани.

Куда же делся этот князь? — Тошка невольно оглянулся на темный, глухо шумящий лес. — Что ж он, до сих пор бродит в горах, то появляясь, то исчезая? А почему тогда его шашка висит в доме Хабаджи?

— Костер гаснет, — ответил Ираклий Самсонович, — а это значит, что он устал и хочет спать. Нет, Дадешкелиани давно уже не бродит. в горах. И вообще по земле. А шашка… Ну, об этом в другой раз. Это пожалуй, уже не моя тема, а Георгия Александровича. Так, что ли, Георгий Александрович?

— Моя так моя, — согласился дядя Гога. — Но этот костер и вправду уже гаснет, а значит, до следующего костра…

Глава 9. Сальто-мортале — прыжок смерти

Почтальона ждали долго. Он должен был приехать еще утром.

— Приедет, — говорил Тумоша. — Хороший почтальон, араки не пьет. Раньше другой был. Тот много пил…

Почтальоном оказалась девушка. Она спрыгнула с лошади, бросила поводья маленькому Абзагу.