Божественная комедия. Ад

1. Скалист был край, где мы взбирались в горы,
И тем, что в недрах он притом вмещал,
Так страшен был, что всем смутил бы взоры.

4. С той стороны от Трента есть обвал,

Обрушенный в Адиж землетрясеньем,
Иль осыпью волной подмытых скал:

7. С горы, откуда свергнут он паденьем,

В долину так обрывист косогор,
Что сверху вниз нет схода по каменьям.[252]

10. Так крут был спуск в ущелье этих гор,

И здесь, заняв обрушенные скаты,
Улегся Крита ужас и позор,
13. Подложною телицею зачатый. —
Увидев нас, он грыз себя, как зверь,
В котором чувства бешенством объяты.

16. Но мой мудрец вскричал ему: «Поверь,

Не царь Афинский здесь перед тобою,
Который в ад тебе разверзнул дверь.

19. Прочь, лютый зверь! прочь! не твоей сестрою,

Был низведен мой спутник в омут сей,
Но вашу казнь узреть идет со мною.» —

22. Как дикий бык, сорвавшийся с цепей,

Когда смертельным поражен ударом,
Без сил, крутится в ярости своей:

25. Так Минотавр крутился в гневе яром.

Но вождь всезнающий вскричал: «Беги!
Теперь сойдем, минут не тратя даром.»

28. По грудам скал я ускорил шаги,

И не один там камень вниз скатился
Из-под моей трепещущей ноги.

31. Я думен шел, а вождь: «Ты изумился

Громаде скал, где страж их адский гад
С бесовской злобой предо мной смирился.

34. Так ведай же: когда в глубокий ад

Я нисходил, в то время скал громада
Не представляла мне в пути преград.[253]

37. Но прежде чем, скорбящих душ отрада,

Явился Тот, который, в Лимб нисшел,
Отъял великую корысть у ада, —

40. Так потряслась пучина лютых бед,[254]

Что мир – я думал – вновь поколебала
Любовь, чья мощь, как полагал поэт,

43. Не раз в хаос вселенную ввергала,[255]

И в то мгновенье древний сей утес
Распался, здесь и ниже, в два обвала.[256]

46. Но взор вперя в долину горьких слез:

Клокочет кровь рекой там быстротечной,
Где всяк кипит, кто ближним вред нанес![257]» —

49. О страсть слепая! гнев бесчеловечный!

Ты в краткой жизни нас палишь в огне,
А здесь в крови купаешь в жизни вечной!

52. Ров, полный крови, я узрел на дне:

В равнине он дугою изгибался,
Как говорил о том учитель мне.

55. И между рвом и крутью гор скитался

Со стрелами Кентавров буйный род,[258]
Как на земле он ловлей забавлялся.

58. Завидев нас, спускавшихся с высот,

Все стали в ряд; а трое, выбрав пуки
Острейших стрел, к нам бросились вперед.

61. «Какой вас грех привел сюда для муки?»

Так издали один воскликнул: «с гор
Ответствуйте: не то – мы спустим луки[259]» —

64. «Мы заключим с Хироном договор,

Когда сойдем с нагорного навеса:
Твой гнев всегда во вред тес был скор!» —

67. Так вождь ему; а мне: «Ты видишь Несса:

За Деяпиру умерев, излил[260]
Сам из себя он месть на Геркулеса.[261]

70. С ним рядом, тот, что взор на грудь склонил, —

Гигант Хирон, взлелеявший Ахилла;
А третий, Фол, всегда неистов был.[262]

73. Вкруг ямы рыщет тысячами сила,

Стреляя в тех, кто выйдет из среды
Кровавой больше, чем вина судила.» —

76. Лишь мы вошли в их страшные ряды,

Хирон, схватив стрелу, назад закинул
За челюсть пряди длинной бороды.

79. Потом он пасть огромную разинул

И молвил: «Братья! видите, на дно
Какие камни этот задний сдвинул:

82. Так мертвецам ходить не суждено!» —

Но вождь мой, став пред грудью колоссальной,
Где сходятся два естества в одно,

85. Сказал: «Он жив и я дорогой дальной

Веду его в страну, где светит день:
Не прихоть, рок ведет нас в край печальной.

88. Пославшая меня с ним в вашу сень

Пришла оттоль, где гимн поют осанна:[263]
Он не разбойник, я не злая тень.

91. Но заклинаю силой несказанной,

Что в трудный путь стопы мои ведет:
Дай нам вождя, чтоб нас он невозбранно

94. Привел туда, где переходят вброд,

И на хребте пришельца переправил:
Ведь он не дух, свершающий полет.» —

97. Хирон направо к Нессу взор направил

И рек: «Ступай, веди их тем путем,
Где б им никто преграды не представил.[264]» —

100. Тут двинулись с надежным мы вождем

Вдоль берега кровавого потока,
Где несся крик палимых кипятком.

103. Я видел сонм, погрязший в кровь до ока,

И нам Кентавр: «Тираны здесь в слезах,
Что лили кровь и грабили жестоко.

106. Здесь каются они в своих грехах:

Здесь Александр и Дионисий вместе,[265]
Сицилии несчастной бич и страх.

109. А там чело поднял в глубоком месте[266]

Черноволосый Аццолин и с ним
Тот белокурый злой Обидзо Эсте,[267]

112. Убитый в мире пасынком своим,» —

Я на вождя взглянул, но мне учитель:
«Пусть будет первым он, а я вторым.[268]»

115. Немного дале, с вами стал мучитель

Над сонмом душ, что погружен был весь
По горло в яму – ужасов обитель!

118. Тень в сторони нам указал он здесь,

Сказав: «Вот он, пронзивший в Божьем храме
То сердце, что на Темзе чтут поднесь.[269]»

121. Потом я видел в адском Буликаме[270]

Главу и грудь взносивший сонм духов,
И в их толпе узнал я многих в яме.

124. Все мельче, мельче становилась кровь,

Так, что одни скрывала грешным ноги:
Здесь перешли мы быстро через ров.

127. «Как бурный ключ на сем конце дороги

Мелеет с каждым шагом, так равно
И с той страны,» сказал мне спутник строгий:

130. «Все глубже, глубже каменное дно

Он вниз гнетет, доколь впадет в те бездны,
Где в век стенать тиранству суждено.

133. Там правосудье суд творит возмездный

Над тем Аттилой, что был бич земли;
Там Пирр и Секст; там вечно токи слезны[271]

136. Сливают с кровью, где на век легли,

Реньеро Падзи и Реньер Корнето,[272]
Что по дорогам столько воин вели.» —

139. Здесь вброд провел меня он и поэта.