Божественная Комедия. Новая Жизнь

1

Пред лучшей волей[922] силы воли хрупки;Ему в угоду, в неугоду мне,
Я погруженной не насытил губки.[923]

4

Я двинулся; и вождь мой, в тишине,Свободными местами шел под кручей,
Как вдоль бойниц проходят по стене;

7

Те, у кого из глаз слезой горючейСочится зло, заполнившее свет,[924]
Лежат кнаруже слишком плотной кучей.

10

Будь проклята, волчица древних лет,В чьем ненасытном голоде все тонет
И яростней которой зверя нет![925]

13

О небеса, чей ход иными понят,Как полновластный над судьбой земли,
Идет ли тот, кто эту тварь изгонит?

16

Мы скудным шагом медленно брели,Внимая теням, скорбно и устало
Рыдавшим и томившимся в пыли;

19

Как вдруг вблизи «Мария!» прозвучало,И так тоска казалась тяжела,
Как если бы то женщина рожала;

22

И далее: «Как ты бедна была,Являет тот приют, где пеленицей
Ты свой священный отпрыск повила».

25

Потом я слышал: «Праведный Фабриций[926],Ты бедностью безгрешной посрамил
Порок, обогащаемый сторицей».

28

Смысл этой речи так был сердцу мил,Что я пошел вперед, узнать желая,
Кто из лежавших это говорил.

31

Еще он славил щедрость Николая,[927]Который спас невест от нищеты,
Младые годы к чести направляя.

34

«Дух, вспомянувший столько доброты! —Сказал я. — Кем ты был? И неужели
Хваленья здесь возносишь только ты?

37

Я буду помнить о твоем уделе,Когда вернусь короткий путь кончать,
Которым жизнь летит к последней цели».

40

И он: «Скажу про все, хотя мне ждатьОттуда нечего; но без сравненья
В тебе, живом, сияет благодать.

43

Я корнем был зловредного растенья,[928]Наведшего на божью землю мрак,
Такой, что в ней неплодье запустенья.

46

Когда бы Гвант, Лиль, Бруджа и ДуакМогли, то месть была б уже свершенной;
И я молюсь, чтобы случилось так.[929]

49

Я был Гугон, Капетом нареченный,[930]И не один Филипп и Людовик
Над Францией владычил, мной рожденный.

52

Родитель мой в Париже был мясник;[931]Когда старинных королей не стало,
Последний же из племени владык

55

Облекся в серое,[932] уже сжималаМоя рука бразды державных сил,
И мне земель, да и друзей достало,

58

Чтоб диадемой вдовой[933] осенилМой сын свою главу и длинной смене
Помазанных начало положил.

61

Пока мой род в прованском пышном вене[934]Не схоронил стыда, он мог сойти
Ничтожным, но безвредным тем не мене.

64

А тут он начал хитрости плестиИ грабить; и забрал, во искупленье,
Нормандию, Гасконью и Понти[935].

67

Карл сел в Италии;[936] во искупленье,Зарезал Куррадина;[937] а Фому
Вернул на небеса,[938] во искупленье.

70

Я вижу время, близок срок ему, —И новый Карл его поход повторит,
Для вящей славы роду своему.

73

Один, без войска, многих он поборетКопьем Иуды; им он так разит,
Что брюхо у Флоренции распорет.

76

Не землю он, а только грех и стыдПриобретет, тем горший в час расплаты,
Что этот груз его не тяготит.[939]

79

Другой, я вижу, пленник, в море взятый,Дочь продает, гонясь за барышом,[940]
Как делают с рабынями пираты.

82

О жадность, до чего же мы дойдем,Раз кровь мою[941] так привлекло стяжанье,
Что собственная плоть ей нипочем?

85

Но я страшнее вижу злодеянье:Христос в своем наместнике пленен,
И торжествуют лилии в Аланье.

88

Я вижу — вновь людьми поруган он,И желчь и уксус пьет, как древле было,
И средь живых разбойников казнен.[942]

91

Я вижу — это все не утолилоНовейшего Пилата;[943] осмелев,
Он в храм вторгает хищные ветрила.[944]

94

Когда ж, господь, возвеселюсь, узревТвой суд, которым, в глубине безвестной,
Ты умягчаешь твой сокрытый гнев?

97

А возглас мой[945] к невесте неневестнойСвятого духа, вызвавший в тебе
Твои вопросы, это наш совместный

100

Припев к любой творимой здесь мольбе,Покамест длится день; поздней заката
Мы об обратной говорим судьбе.[946]

103

Тогда мы повторяем, как когда-тоБратоубийцей стал Пигмалион,
Предателем и вором, в жажде злата;[947]

106

И как Мидас в беду был вовлечен,В своем желанье жадном утоляем,
Которым сделался для всех смешон.[948]

109

Безумного Ахана вспоминаем,Добычу скрывшего, и словно зрим,
Как гневом Иисуса он терзаем.[949]

112

Потом Сапфиру с мужем[950] мы виним,Мы рады синякам Гелиодора,[951]
И вся гора позором круговым

115

Напутствует убийцу Полидора;[952]Последний клич: «Как ты находишь, Красс,
Вкус золота? Что ты знаток, нет спора!»[953]

118

Кто громко говорит, а кто, подчас,Чуть внятно, по тому, насколь сурово
Потребность речи уязвляет нас.

121

Не я один о добрых молвил слово,Как здесь бывает днем; но невдали
Не слышно было никого другого».

124

Мы от него немало отошлиИ, напрягая силы до предела,
Спешили по дороге, как могли.

127

И вдруг гора, как будто пасть хотела,Затрепетала; стужа обдала
Мне, словно перед казнию, все тело,

130

Не так тряслась Делосская скала,Пока гнезда там не свила Латона
И небу двух очей не родила.[954]

133

Раздался крик по всем уступам склона,Такой, что, обратясь, мой проводник
Сказал: «Тебе твой спутник оборона».

136

«Gloria in excelsis»[955] — был тот крик,Один у всех, как я его значенье
По возгласам ближайших к нам постиг.

139

Мы замерли, внимая восхваленье,Как слушали те пастухи в былом;
Но прекратился трус, и смолкло пенье.

142

Мы вновь пошли своим святым путем,Среди теней, по-прежнему безгласно
Поверженных в рыдании своем.

145

Еще вовек неведенье[956] так страстноРассудок мой к познанью не влекло,
Насколько я способен вспомнить ясно,

148

Как здесь я им терзался тяжело;Я, торопясь, не смел задать вопроса,
Раздумье же помочь мне не могло;

151

Так, в робких мыслях, шел я вдоль утеса.