Божественная Комедия. Новая Жизнь

43

Я, повинуясь, не укрыл ни слога,Но в точности поведал обо всем;
Тогда он брови изогнул немного,

46

Потом сказал: «То был враждебный домМне, всем моим сокровным и клевретам;
Он от меня два раза нес разгром».

49

«Хоть изгнаны, — не медлил я ответом, —Они вернулись вновь со всех сторон;
А вашим счастья нет в искусстве этом».[215]

52

Тут новый призрак, в яме, где и он,Приподнял подбородок выше края;
Казалось, он коленопреклонен.

55

Он посмотрел окрест, как бы желаяУвидеть, нет ли спутника со мной;
Но умерла надежда, и, рыдая,

58

Он молвил: «Если в этот склеп слепойТебя привел твой величавый гений,
Где сын мой? Почему он не с тобой?»

61

«Я не своею волей в царстве теней, —Ответил я, — и здесь мой вождь стоит;
А Гвидо ваш не чтил его творений».

64

Его слова и казни самый видМне явственно прочли, кого я встретил;
И отзыв мой был ясен и открыт.

67

Вдруг он вскочил, крича: «Как ты ответил?Он их не чтил? Его уж нет средь вас?
Отрадный свет его очам не светел?»

70

И так как мой ответ на этот разНедолгое молчанье предваряло,
Он рухнул навзничь и исчез из глаз.[216]

73

А тот гордец, чья речь меня призвалаСтать около, недвижен был и тих
И облик свой не изменил нимало.

76

«То, — продолжал он снова, — что для нихИскусство это трудным остается,
Больнее мне, чем ложе мук моих.

79

Но раньше, чем в полсотый раз зажжетсяЛик госпожи, чью волю здесь творят,[217]
Ты сам поймешь, легко ль оно дается.

82

Но в милый мир да обретешь возврат! —Поведай мне: зачем без снисхожденья
Законы ваши всех моих клеймят?»

85

И я на это: «В память истребленья,Окрасившего Арбию[218] в багрец,
У нас во храме так творят моленья».

88

Вздохнув в сердцах, он молвил наконец:«Там был не только я, и в бой едва ли
Шел беспричинно хоть один боец.

91

Зато я был один,[219] когда решалиФлоренцию стереть с лица земли;
Я спас ее, при поднятом забрале».

94

«О, если б ваши внуки мир нашли! —Ответил я. — Но разрешите путы,
Которые мой ум обволокли.

97

Как я сужу, пред вами разомкнутыСокрытые в грядущем времена,
А в настоящем взор ваш полон смуты».[220]

100

«Нам только даль отчетливо видна, —Он отвечал, — как дальнозорким людям;
Лишь эта ясность нам Вождем дана.

103

Что близится, что есть, мы этим трудимНаш ум напрасно; по чужим вестям
О вашем смертном бытии мы судим.

106

Поэтому, — как ты поймешь и сам, —Едва замкнется дверь времен грядущих,[221]
Умрет все знанье, свойственное нам».

109

И я, в скорбях, меня укором жгущих:«Поведайте упавшему тому,
Что сын его еще среди живущих;

112

Я лишь затем не отвечал ему,Что размышлял, сомнением объятый,
Над тем, что ныне явственно уму».

115

Уже меня окликнул мой вожатый;Я молвил духу, что я речь прерву,
Но знать хочу, кто с ним в земле проклятой.

118

И он: «Здесь больше тысячи во рву;И Федерик Второй[222] лег в яму эту,
И кардинал[223]; лишь этих назову».

121

Тут он исчез; и к древнему поэтуЯ двинул шаг, в тревоге от угроз,[224]
Ища разгадку темному ответу.

124

Мы вдаль пошли; учитель произнес:«Чем ты смущен? Я это сердцем чую».
И я ему ответил на вопрос.

127

«Храни, как слышал, правду роковуюТвоей судьбы», — мне повелел поэт.
Потом он поднял перст: «Но знай другую:

130

Когда ты вступишь в благодатный светПрекрасных глаз, все видящих правдиво,
Постигнешь путь твоих грядущих лет».[225]

133

Затем левей он взял неторопливо,И нас от стен повел пологий скат
К средине круга, в сторону обрыва,

136

Откуда тяжкий доносился смрад.