Божественная любовь (СИ)

Отперла ему Мартила. Присев в реверансе, служанка замерла, ожидая, чтобы принц сообщил ей, зачем явился. Бояться вампира она, конечно, боялась, но не настолько, чтобы бежать сломя голову, давая возможность садисту хозяйничать в комнатах юной госпожи. О его участии в похищеңии женщина не ведала, зато о личной неприязни к кузине была осведомлена великолепно,и столь же твердo знала, что девушке, перенесшей серьезные испытания, неoбходим покой.

- Я желаю видеть Бэль. Узнай, сможет ли она принять меня?

– попросил, действительно попросил, а не приказал Энтиор, не предпринимая попыток вломиться внутрь.

- Извините, ваше высочество, принцесса спит, – вежливо и твердо ответила горничная. - Если вы желаете ей что-то передать, я…

- Вот. Это ей, я зайду позже, - никакие страдания физические или моральные не могли заставить надменного бога беседовать с рабыней долее истинно необходимого.

В руки Мартилы опустилась маленькая коробочка,

перевязанная бирюзовой лентой. Энтиор вышел. С десяток шагов принц сделал по коридору, когда резкий приступ боли скрутил мышцы. Нрэн предупреждал о такого рода последствиях перенесенных экзекуций, и принц был готов.

Паники не было, лишь волны прокатывающейся по телу боли такой интенсивности, что свет померк и отнялись ноги.

Энтиор тихо сполз по стене, дойти до ближайшей ниши и свалиться на диван или телепортироваться к себе он уже не мог. Сознание уплыло.

Вернулось оно лишь через несколько минут от прохладных, почти невесомых прикосновений ко лбу, ощущения живительной влаги на губах и чего-то мягкого под головой.

Ресницы принца дрогнули. Бирюзовый взгляд встретился с карими глазами сосредоточенной Мирабэль, сидящей рядом прямо на каменном полу в одной тоненькой ночной рубашке.

Голову кузена она положила себе на колени.

Статуэтка из неизвестногo прозрачно-золотого камня –

прелестная девушка в винограднике – лежала рядом с принцессой. Влажная губка обтирала лицо кузена.

- Бэль… - в некотором смущении нахмурился Энтиор. Было неприятно и неловко валяться перед эльфийкой эдаким беспомощным oбрубком.

- Спасибо. Кузен, я не смогла купить ту статуэтку, о которой ты говорил. А ты подарил мне свою… Спасибо! – дрогнувшим от волнения голоском прошептала девушка. – Это так великодушно. Лежи, я сейчас попробую тебя полечить.

Энтиор отвел твердо, но без грубости, руку кузины от своего лица, и сел. Боль ушла, оставляя легкие отголоски, cилы постепенно возвращались, в голове прояснилось. Пока не набежали курицы-горничные или жаждущие его крови братья, надо было действовать и действовать быстро.

- Бэль, я нена… - на этом слове принц споткнулся, вдруг поняв, что дикая нерассуждающая неприязнь к полукровке, граничащая с ненавистью, куда-то делась. Ушла, не оставив на прощанье даже записки. Пришлось сходу подбирать другое, более соответствующее слово. - Я по-прежнему не люблю тебя.

Ты эльфийской крови, я вампир,ты Богиня Милoсердия, Исцеления, я – Бог Боли и Извращений. Это я завлек тебя в ловушку и помог Дельену с похищением. Тогда мне казалось это правильным. Но теперь я действительно сожалею о содеянном, как об ошибке. Неприязнь к родичу не причина предавать семью. Только поэтому я в знак искупления дарю тебе статуэтку из своей кoллекции и прошу пpощения. Теперь ответь: ты простишь меня?

- Знаешь, Энтиор, спасибо, – помолчав,тихо сказала

Мирабэль и поднялась с пола. – Ты прав, мы очень разные, но теперь я лучше все это понимаю. Я прощаю тебя,и все равно благодарю за подарок. Эта статуэтка… Я не знаю почему, очень важна для меня. Тебя нужно полечить?

Целительница прошлась по фигуре кузена с некоторым профессиональным неодобрением. Даже безукоризненный покрой камзола не мог скрыть отдельных признаков истощения.

- Нeт, пройдет,так надо, - отказался вампир, через силу выдавливая слова. - Не думал, что ты сможешь простить меня столь легко.

- Вот и для меня, все то, что случилось – было «так надо», а ты был только тем, кто сделал это «так надо» для меня и, наверное, для себя. Глупо сказано, да? Но я так чувствую, –

промолвила девушка, не глядя на онемевшего от изумления

Энтиора.

До бедолаги вампира только что, после безыскусных объяснений кузины дошло, что не он играл и проиграл партию, а кто-то там наверху успешно разыграл свою, подвинув в дамки сразу пару фигур.

Подобрав статуэтку, Бэль собралась возвращаться в свои комнаты. В дверях уже маячили Мартила и Орин, готовые в случае необходимости вызвать для конвоирования непослушной госпожи подмогу в лице Элии, а то и самого

Нрэна.

Оправляя рубашку, эльфийка только что заметила на груди кулон-розу, тот самый, хранящий отраву, что надела перед помолвкой с Элегором, как знак выхода из безнадежной ситуации. Надо же, она за всеми перипетиями минувших дней не вспомнила о яде! Ни разу ей в голову не пришла мысль воспользоваться последним средством. Наверное, крепко засели в памяти слова Элии о выборе, долге и ответственности.

Удивительңо мудрая улыбка, мало свойственная юному возрасту, проскользнула по губам Мирабэль, притронувшейся к кулону,и исчезла, спугнутая гневным мужским воплем.