Божественная жемчужина. Часть I. Тайна двойственности

— Ты толстая?! — он засмеялся. — Тогда я — Люк Скайуокер.

— Если мама узнает… — Диана многозначительно замолчала.

В глазах Альфреда засверкали веселые огоньки.

— А кто ей скажет?

Диана смущенно улыбнулась, опустила взгляд и после мимолетного раздумья заказала калифорнийский салат и капучино. Альфред расплатился и отдал дочери пакет с едой.

— Пап, надо ехать, экскурсия начнется в 12 часов дня, — напомнила Диана и с удовольствием отправила в рот кусочек авокадо с ростками брокколи и красной капустой.

— Тогда к машине, принцесса.

Диана устроилась на заднем сидении белого паркетного джипа. Альфред сел за руль, завел двигатель и помыслил вслух:

— По шоссе Сан-Диего ехать рискованно, можем попасть в пробку.

Свернув на бульвар Санта-Моника в сторону Беверли-Хиллз и миновав отрезок Кресент Драйв, Альфред выехал на бульвар Уилшир, соединяющий центр города с западным округом.

Диана уплела салат и остатки жареных семечек кунжута, вытерлась салфеткой и вставила соломинку в стакан с капучино.

— Я устала отвечать миссис Лауре на одни и те же вопросы. Она думает, я чокнутая и не помню, что, когда и как делала.

— Ты ведь знаешь, что в детстве нечто подобное с тобой происходило. Это продолжалось недолго, всего несколько месяцев… но сейчас же этого нет.

— Ничего такого за собой не припоминаю.

— Значит, и поводов для беспокойства нет.

— Как нет, если мама считает меня сумасшедшей! — звонко возразила она. — И ты тоже. Я ведь странная, да?

— Это не странность, а уникальность, — убежденно возразил Альфред.

Диана вдруг закатила глаза и заговорила монотонно, как будто в трансе:

— Я есть все бывшее, и будущее, и сущее, и никто из смертных не приподнял покрова моей тайны… — она перестала притворяться и с укором сказала: — Папа, какая уникальность? Я обычная!

— Плутовка. То ты странная, то ты обычная, — пожурил Альфред. — Что это было? Древняя мистика?

— Не помню, где-то прочитала… а что сказала миссис Лаура?

— Ничего особенного. Она поверила в твои фантазии о зеркале и увеличила частоту посещений. Следующий сеанс через неделю.

— Надо было молчать, — вздохнула Диана. — О чем я только думала! Теперь об этом узнает мама.

— Я попросил миссис Лауру не говорить, — успокоил Альфред, следя за дорогой.

— Серьезно?! — подпрыгнула Диана.

— Пусть это будет нашей маленькой тайной, — Альфред остановил автомобиль у светофора на пересечение бульвара Уилшир и Дансмьюир Авеню.

Диана наклонилась к уху отца и прошептала:

— Папочка, я тебя люблю.

— И я тебя, — он достал из кармана рецепт и показал дочери. — Знаешь, у психотерапевтов есть привычка: стоит пациенту загрустить, как они тут же выписывают ему антидепрессанты.

— Кажется, миссис Лаура что-то говорила про лекарства.

— Я этого не помню, — Альфред дважды разорвал рецепт и положил обратно в карман.

Диана спрятала улыбку за стаканом кофе и украдкой посмотрела на отца в зеркало заднего вида. Лицо Альфреда было бесстрастным. Она осторожно заметила:

— Если мама узнает, что мы ее обманываем…

— Оставь это мне.

— Обожаю, когда ты так говоришь.

— А что ты видела в зеркале?

— Как что? Мое отражение, — сообщила Диана и понизила голос. — Иногда мне кажется, будто оно хочет что-то сказать, но его не слышно.

— Ты с ним разговариваешь?

— Нет, конечно! — оскорбилась Диана. — Я не сумасшедшая.

— И давно это с тобой?

— Не со мной, а с зеркалом.

— Да, да, с ним. Как давно, отражение… хочет с тобой говорить?

— С начала мая, — Диана вновь погрустнела. — Я ненормальная, да?

— Милая, быть нормальной значит быть частью толпы и следовать за ней, даже если она идет по ложному пути. Все выдающиеся люди не были нормальными, поэтому они находили иной путь и вели толпу за собой или шли против нее в другую сторону. Мама хочет, чтобы ты была нормальной. Я думаю, что ты уникальная. Возможно, то и другое крайности, но между ними есть середина — истина. Найти ее можешь только ты сама.

— А почему ты думаешь, что я уникальная?

— С тобой и вокруг тебя происходит необычное… мой сон, твои видения в зеркале, странности твоего деда…

— Какой сон?

— Я сказал о сне? Не могу поверить, что проболтался, — Альфред с досады мотнул головой. — Так и быть, обещаю рассказать, только не сейчас, милая.

— Ладно, но я обязательно напомню, а что странного с дедушкой?

— Длинная история. Кстати, это он назвал тебя принцессой.

— Он сказал, и вы с бабушкой повторяете, — Диана картинно вздохнула и посмотрела в окно. — Все принцессы красивые, не такие, как я.

— Да, они не такие красивые, как ты, — Альфред улыбнулся тому, сколь ловко он увильнул от опасной темы.

— Папа, не трать силы на утешения! Я некрасивая, и меня это устраивает, — в голосе Дианы зазвучал звонкий тембр ксилофона. — Серенькой быть хорошо, так легче найти парня, который полюбит меня, а не мою внешность.

— Что есть красота и почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде? Это стихи Николая Заболоцкого.