Божественная жемчужина. Часть I. Тайна двойственности

В то утро, 1 мая 1992 года, а это был день рождения Альфреда, он проснулся и увидел, как Эрика подкрашивала ресницы, нагнувшись к трюмо под умопомрачительным углом. В зеркале были видны ее лицо и грудь, обнаженная ненамеренно; короткий атласный пеньюар натянулся вдоль спины и едва прикрывал интимные округлости. Альфред припомнил танец супруги из своего сна и почувствовал, как по телу разливается возбужденное томление.

Очарованный, будто Адонис, случайно заставший прекрасную богиню охоты во время купания, Альфред украдкой ласкал взглядом стройную фигуру супруги и дорисовывал в воображении формы, недостающие для полноты картины. Увлекшись, он даже затаил дыхание, отчего ему пришлось сделать порывистый вдох, который его выдал.

Эрика вздрогнула и резко обернулась, словно ее застали за чем-то непристойным. Она поспешно закрыла колпачком флакончик с тушью, спрятала его за спину и незаметно бросила в ящик трюмо.

— Я не ожидала, что ты проснешься так рано, дорогой.

— Хотел посмотреть, как ты прихорашиваешься.

— Это запрещено! — Эрика кокетливо стрельнула глазами. — Видеть можно только результат. Все остальное — секрет!

— Я хочу исследовать все твои секреты, и немедленно.

— Ты говоришь об этом? — Эрика зазывно приподняла край пеньюара к талии, демонстрируя обнаженное бедро и отсутствие нижнего белья. — Исследовать эти секреты я позволю тебе с удовольствием.

— Плутовка, — улыбнулся Альфред, наслаждаясь ее игривостью, — иди скорее ко мне.

— А как же поздравление?

— Начни сразу с подарка.

— Хорошо, я так и сделаю, — она с загадочной улыбкой потянула двумя пальчиками тонкий поясок пеньюара, — а поздравлениями займусь позже.

— Эрика, ты даже не представляешь, как я тебя хочу, — признался Альфред.

— Надеюсь, это не я тебя разбудила? — увильнула она от столь явной атаки, затягивая прелюдию.

— Ты мне приснилась.

— И что я делала в твоем сне? — живо полюбопытствовала она.

— Танцевала вокруг меня голая и чуть не заласкала насмерть.

— О, тебе снятся эротические сны! — Эрика подошла к мужу и оперлась коленом на край постели. — Я могу сделать их вещими… и способна на большее, если того пожелает мой пылкий исследователь тайн.

— Договорились, у меня в запасе много эротических фантазий, а это была самая безобидная из них.

— Ах ты, дерзкий распутник, — она выгнула спину и обольстительно нависла над мужем.

— За такие слова плохую девчонку придется наказать, — взгляд его скользнул в сторону зеркала позади супруги.

Заметив это, Эрика изогнулась еще сильнее, отчего пеньюар обнажил фрагмент, недостающий в картине Альфреда.

— Меня бесполезно воспитывать, — возразила она. — Ай! Что вы делаете, мистер! — Эрика захихикала, пытаясь высвободиться, но Альфред уже перевернул ее на спину и накрыл собой.

— Попалась! Вредная девчонка.

— А может, я этого хотела…

Эрика встала с постели, накинула длинный голубой халат и подошла к зеркалу.

— Я, пожалуй, не пойду сегодня теннисный корт, — она оценила урон, нанесенный страстью ее красоте, нашла его незначительным, рассмотрела свой румянец и осталась довольна. — Сначала душ, потом бассейн. Ты со мной?

— С удовольствием, — согласился Альфред и спросил: — Ты раньше занималась балетом?

— Откуда тебе известно? — удивилась она.

— В твоей осанке чувствуется грация балерины.

— Да, я училась в школе классического танца, но недолго.

— И что помешало тебе стать звездой балета?

— Альфред, дорогой, ты видел ноги балерины?

— Ножки балерины? — лукаво переспросил он. — Еще бы!

— Так! Сегодня ночью кое-кто будет спать на полу, — пригрозила Эрика, делая вид, что рассердилась. — Я говорю не о ножках в чулках и колготках, а о ступнях.

— Они всегда закрыты пуантами.

— Вот и не пытайся их увидеть, иначе получишь психическую травму.

— А что с ними не так?

— Ты правда не знаешь? Ступни балерин страшнее, чем у женщин Рубенса.⁹

— В самом деле? — удивился Альфред. — Ах да, это адский труд; легкость в танце стоит огромных жертв; профессиональные болезни, растяжения, травмы…

— Однажды в раздевалке я увидела, как девочка из старшей группы снимала пуанты после занятий. Ее ступни были похожи на два мешка с кровавыми костями. В тот день я перестала ходить в эту изуверскую школу.

— Рад, что ты не стала звездой балета. Мать великой русской танцовщицы Галины Улановой заставила дочь поклясться, что у нее никогда не будет детей. «Материнство несовместимо с карьерой балерины», так она сказала, — Альфред многозначительно посмотрел на супругу.

Поняв, куда он клонит, Эрика поспешила перевести тему в другое, выгодное для нее русло:

— Разумеется, я только выиграла оттого, что не захотела стать балериной, и вот доказательство, — она с таинственным видом отвела полу халата, вынула ножку из туфельки и поставила на грудь мужа.

Альфред с удовольствием погладил ровные накрашенные пальчики. Рука его поползла вверх к гладкому колену, однако ножка быстро вернулась в туфельку.

— Пора вставать, дорогой, тебя ждут поздравления и подарки.

Во взгляде Альфреда появилась сентиментальность, он вдруг тихо сказал:

— У нас будет девочка.

— О нет, я не могу сейчас рожать. Я еще не окончила колледж.