Божественные тайны сестричек Я-Я

Самый джентльменский поступок, который когда-либо наблюдала Виви! И, увидев лицо матери, поняла, что никто и никогда не посвящал музыку Багги Эббот. Мать, застеснявшись, невольно прикрыла рукой рот, смущенная, застенчивая и невероятно счастливая. Она даже отпустила ручку мороженицы, и скрежет льда о дерево сменился тишиной.

И тогда Джек заиграл.

Заиграл «Черные глазки», вальс, который любила Виви.

В этот день на крыльце Эбботов не было войны. Только море скрипичной музыки, сладостной, жалобной, трогающей сердце. Ноты танцевали в теплом воздухе. Виви чувствовала, как они осыпают ее волосы и плечи, как входят в нее и внедряются глубоко, в самые кости. Ноты Джека лились на них в этот день, словно где-то хранился неисчерпаемый запас музыки, ожидающей, пока ее вызовут на свет божий.

Слушая, Виви украдкой поглядывала на Багги и замечала улыбку, так редко появлявшуюся на ее лице прежде. Улыбку девочки, лелеявшей свои тайные желания, стремления, маленькие удовольствия. Улыбку, имевшую отношение только к ее мыслям и чувствам. Исключавшую материнство, католическую церковь и ребенка, цеплявшегося за ее ногу. Музыка, и тускнеющий дневной свет, и ягоды в большой желтой миске, и луч солнца на лице Джека, и собственное костлявое тело на качелях, в окружении друзей и родных, и выражение лица матери — все это обжигало сердце Виви и наполняло любовью.

И все это благодаря Джеку. Только Джек был способен сделать это: раскрыть ее душу для нового потока любви, преобразить лицо ее матери.

Когда мелодия кончилась, все захлопали. Завороженная Джези закричала:

— Еще! Еще!

Пит и его приятели вопили и свистели. Но поразительнее всех повела себя Багги. Она приблизилась к Джеку и поцеловала его в щеку, чего никогда не делала даже с собственными детьми.

— Спасибо, Жак, — сказала она, вытерла глаза уголком передника и снова принялась вертеть ручку мороженицы.

Остальные не увидели в этом ничего особенного. Да и неизвестно, заметили ли вообще. Но для Виви это имело огромное значение. И в день смерти Багги, сорок лет спустя, Виви вспомнила тот день, и поцелуй, которым мать наградила ее любимого, и ту слезу, и любила мать за это. И хотя Виви так и не простила Багги за то, что не дала ей любви, в которой она так нуждалась, все же любила мать за тот единственный поцелуй.

В конце октября сорок третьего года Виви Эббот играла партию в теннис с Энн Макуотерс. Еще не обретшая полностью форму Виви должна была играть с Каро, но той пришлось остаться на совещании по поводу школьного альбома-альманаха с фотографиями и автографами учителей и всех учеников выпуска.

Энн Макуотерс, старая соперница Виви, пока что вела со счетом 3:2, и Виви просто на стенку лезла от злости. После возвращения домой она все свободное время посвящала теннису и, хотя еще не вернула свой обычный вес, набрала достаточно силы. Однако пока что Энн неизменно побеждала. У этой девчонки была совершенно убийственная подача, и она знала, как заставить побегать противника.

Но сейчас Виви был полна решимости взять верх, и такая возможность возникла как раз в тот момент, когда к корту подъехал на велосипеде Пит. Обычно лишний зритель только воодушевлял Виви: в отличие от многих она предпочитала играть на публику. Странно только, что Пит не притащил с собой целую банду своих дружков!

— Виви, — хрипло позвал брат и, не дождавшись ответа, подошел ближе к металлической сетке, ограждавшей городские корты. На рыжеватых волосах лихо сидела коричневая бейсболка, нос обгорел. Было девятнадцатое октября сорок третьего года, около пяти вечера. Сегодня Виви и Тинси собирались с мальчишками в кино, посмотреть «Джейн Эйр» в постановке Орсона Уэллса[64].

Мимо проехал грузовик департамента парковой службы с прогоревшим глушителем. Виви приняла идеальную позу, готовая достойно встретить атаку.

Последовала жесткая подача Энн, которую Виви удалось отбить. Она упорно работала над ударом слева и умела сосредоточить внимание на мяче. Стоило ей ступить на корт, как она больше ничего не замечала. За последние пять месяцев, в отсутствие Джека, она тренировалась еще самозабвеннее, хотя встречалась с тремя парнями сразу, каждый из которых клялся ей в любви. Но стоило кому-то скрыться с глаз, и Виви сразу о нем забывала. И гораздо больше думала о Полине Бетц, выигравшей чемпионат Америки по теннису, чем о ком-то из мальчишек. Думала о теннисе, войне и Джеке Уитмене.

Энн Макуотерс приняла мяч, и Виви отступила в ожидании очередной подачи.

Но в этот момент рядом с мячом промелькнула неизвестно откуда взявшаяся птичка, и Виви невольно отвлеклась. На ее памяти никогда еще не бывало, чтобы птица пролетела так близко от мяча. Она вдруг забыла о мяче, об игре — обо всем, кроме серо-голубых крыльев на фоне октябрьского неба.

Знаком показав, что берет тайм-аут, Виви направилась через весь корт к Питу.

— Черт бы тебя побрал, братец! Что тебе надо?

Пит посмотрел на сестру и отвернулся.

— Что тебе надо? — повторила она.

— Почему бы тебе не закончить партию, Виви? — спросил он.

— И отдать победу Макуотерс? Ты, должно быть, шутишь!