Божественный маркетинг

— Боже, спаси и сохрани, — прошептал Доброжир, наблюдая за тем, как недосягаемый Иван резко берет левее, в сторону города. Толпа позади патриарха еще ничего не поняла, но это был вопрос времени. Как только Иван окажется в городе, мистификация раскроется — и Доброжира, возможно, даже отдадут под суд. Какое уж тут возрождение церковного величия!

— Направо, сын мой, направо, — бормотал патриарх в отчаянии. — Мы же договаривались… Поляна справа… Обманывать грешно…

Однако Иван уверенно отдалялся от назначенного маршрута, взлетая все выше — очевидно, он стремился избавиться от навязчивых телевизионных дронов.

Солнце утопало в заливе, одновременно с душой Доброжира.

Ангел был уже далеко, когда Петербург накрыло волной света. На восточной стороне небосклона возникло ослепительное новое солнце. Толпа за спиной Доброжира исступленно заголосила.

— «Второе солнце»! Как мы могли забыть! — крикнул патриарх Андрею, застывшему на своей яхте.

«Второе солнце» — это был проект Императрицы, которой надоела вечная осенне-зимняя темень в столице. По ее указу в космос запустили спутник с гигантским отражателем. Парус из материала, похожего на фольгу, разворачивался за считанные секунды и превращал Петербург в город круглогодичных, а не только июньских, белых ночей. Только сейчас Доброжир вспомнил, что на десятое октября было назначено первое испытание космического паруса-отражателя.

Забывчивость дорого обошлась им с Андреем.

Иван был уже совсем близко к городу, когда его настиг мощный световой удар. «Второе солнце» напало без предупреждения. Он понял, что ослеп, и попытался прикрыть больные глаза рукой. Роковое решение: крыльями управляли те же мышцы.

Он мгновенно потерял равновесие. Воздух свистел в ушах, всё окружающее слилось в единый вихрь. Иван падал. Он стремительно летел вниз именно как куль с трансгенной мукой, точнее и не скажешь.

«Неужели дурацкая мысль про куль с мукой будет последней в моей жизни?» — успел возмутиться он, после чего ударился о твердую поверхность воды и потерял сознание от непереносимой боли.

Он все-таки очнулся. Уж не в тайной клинике, а в знаменитом госпитале Крестовоздвиженской общины сестер милосердия на Фонтанке. Боль переливалась по всему телу, как сияние солнца — в бутылке с водой.

Потом Иван понял, что лежит на спине.

— Крылья! — простонал он. — Крылья верните…

Кроме банальных лопаток на спине ничего не было. Хотя Ивану казалось, что он и сейчас чувствует острые иглы шиповника на кончиках крыльев.

Внезапно в изножье больничной кровати вспыхнул небольшой экранчик — тот, где до этого бегали тусклые строчки с фамилией лечащего врача, назначенными лекарствами и прочими подробностями истории болезни Ивана.

В кадре появилась симпатичная девушка чуть старше него, спортивного вида, одетая в дутую жилетку и темные джинсы. Волосы у нее были убраны в конский хвост. Девушку отличал строгий взгляд и поразительная осанка.

Иван ошеломленно привстал на локтях, не обращая внимания на дикую боль в лопатках:

— Ваше Величество! Екатерина Николаевна!

— Узнали, сударь? Прекрасно. Значит, сознание вернулось к вам в полном объеме. — Государыня сдержанно улыбнулась. — Звоню для того, чтобы лично сообщить вам важную информацию. За ваше беспримерное мужество мы предлагаем вам присоединиться к команде марсонавтов. Без вас на Красной планете не обойтись. О крыльях можете забыть, вы и без них хороши. Полет мы отложим до вашего полного выздоровления, не беспокойтесь. Империи нужны такие люди, как вы — с нестандартным мышлением и божественной отвагой. — Вдруг в холодных серых глазах промелькнула задорная искорка. — Или я должна сказать — нужны такие херувимы? А, сударь, что скажете?

— Нет, дружище святой отец, ни в какой суд я с признанием не пойду, и не просите, — утомленно говорил в Перстень Андрей. — Вы идите, если желаете. Нет, друг мой священный, я не считаю, что Иван пострадал из-за нас. Нет, мне совсем не стыдно, что я обрек безвинного человека на невыносимые мучения. Не так уж он и помучился, Ванятка наш! Полетал бесплатно над заливом, покорил небеса, парню в радость! Будет потом девушкам до конца жизни хвастаться. А кости ерунда, кости срастутся, при нынешнем уровне развития медицины… Не вижу никакой проблемы. Нет-нет, дорогой мой патриарх, я уже совершенно определенно вам сказал, что не собираюсь жаловаться на самого себя в суд, и вам не советую. Что? Надеетесь обратить в православие своих соседей по камере и прочих заключенных, когда окажетесь за решеткой? Вы думаете, они как раз в подходящем состоянии духа? Хм, ну может, вы и правы. Что ж, если это такая длительная командировка, тогда понимаю. Но с вами все равно не пойду. А вашему упорству можно только позавидовать, дружище святой отец… Ну всё, чао, меня клиент ждет.

Андрей отключился от назойливого Доброжира и повернулся к лидеру Партии Традиционалистов, нервно наматывавшему цепочку монокля на тонкий палец: