Божество в камне

Мадлен, обернувшись на голос Селесты, уставилась вдаль. В темноте разобрать очертания всадников было непросто. Но время шло, и с каждой минутой их фигуры вырисовывались всё отчётливее. Сердце фрейлины забилось быстрее, дыхание стало реже. Она поняла: к деревне Лек-Клер приближались гвардейцы короля, посланные на их поиски. Впереди, возглавляя отряд, ехал тот, кто в эту минуту должен был сидеть на троне Франции.

– Анри…

Понимая, что не может попасться ему на глаза, Мадлен засуетилась.

– Прячемся! Быстрее! Нас не должны найти!

Крутя головой, Мадлен искала убежище – его не было. Платье Селесты мелькнуло за старым покосившимся забором. Топот копыт становился всё громче. Поднимая пыль, всадники без устали скакали по следам беглянок.

Не помня себя от ужаса, Мадлен бросилась к первому попавшемуся дому. Здесь не было ни хлева, ни конюшни. Уже различая голоса гвардейцев, девушка пригнулась и, сжавшись в комок, спряталась за плетёной, обвитой вьюнками изгородью. Дорога была совсем рядом. Спустя всего несколько минут по ней уже мчался королевский отряд. Гвардейцы не спешивались. Сидя на лошадях, они вскользь осматривали деревню.

Мадлен не дышала. Прижавшись спиной к своему ненадёжному укрытию, она взывала к высшим силам, прося их о заступничестве.

Страх сковывал её тело. И в ту минуту, когда она готова была зарыдать от бессилия, её вдруг обвили тёплые руки Калеба. Осторожно и бесшумно подобравшись к девушке, некромант прижал её к себе. Успокаивая, он гладил её по волосам, шепча невероятно тихо:

– Они не заберут тебя. Я не позволю. Не отдам.

Всем телом прижимаясь к Калебу, Мадлен слышала, как бьётся его сердце. Чувствовала на себе его дыхание. Знала, что он не лжёт. Если придётся, ради неё он вступит в неравный бой с королевскими гвардейцами. Некромант проиграет, но будет до последнего вздоха биться за ту, что назвал своей единственной.

Поднимая столбы пыли, гвардейцы, не спешиваясь, объезжали крохотную деревню. Покрутившись возле укрытия, за которым пряталась девушка, они проехали дальше. Но на пустой дороге остался один всадник. Анри, окинув деревню долгим задумчивым взглядом, спустился с коня. Он прислушался: в осенней ночной тишине ничто не указывало на присутствие неподалёку двух беглянок.

Но короля сейчас вела не логика, не слух, не зрение. Он шёл за своим сердцем. Оно, словно точная карта, указывало ему путь к той, что заставляла его душу наполняться теплотой. Держа под уздцы коня, Анри осмотрелся. Его взгляд упал на плетёный забор, за которым затаив дыхание пряталась Мадлен. Прищурившись, Наваррский сделал несколько шагов вперёд и вдруг остановился. Он больше не приближался. Прожигая взглядом хилое укрытие, он тихо заговорил, обращаясь к неизвестному собеседнику:

– Я знаю, ты где-то рядом и, вероятно, слышишь меня. Ты боишься, но, поверь мне, страхи напрасны. Я не позволю причинить тебе вред.

Никто и никогда не сделает тебе больно. В моём будущем есть место для тебя, оно рядом со мной. Ты станешь той, кем пожелаешь. Если попросишь, я возведу тебя на трон, надев корону, – в эту минуту голос Анри звучал искренне и чисто. – Ты станешь моей королевой, и мы пойдём вперёд вместе. Захочешь тихой жизни, я укрою тебя от всего мира. У тебя будет всё: замки, украшения, наряды. Мои верность и любовь. Без тебя я схожу с ума. Не знать, где ты, что с тобой, – невыносимая пытка. Вернись. Не делай глупостей. Тебе не убежать от того, кто идёт за тобой по пятам. Будь рядом, и я стану твоей защитой. Я никогда прежде не говорил этих слов. И, вероятно, зря. Я люблю тебя, Мон Этуаль. Пред тобой я никогда не был ни герцогом, ни королём. Для тебя я просто мужчина, что склоняет голову, покорившись чувствам к тебе. Я твой, Мон Этуаль, а ты моя. И этого не изменят ни время, ни расстояние, разделяющие нас.

Прижавшись спиной к плетёному забору, Мадлен слышала каждое слово короля. Она знала, Анри говорит с ней. Он чувствует её присутствие, ощущает её близость. Сейчас, вне стен королевского дворца, он честен с ней, возможно, впервые в жизни. Но Мадлен была не единственной, до чьего слуха долетали речи короля. Держа девушку в своих объятиях, признания Анри слышал и Калеб. Его тело напряглось, когда он понял, какие чувства обуревают Наваррского. Лишь сейчас некромант осознал, что всё это время у него был конкурент, могущественный и властный. Король был готов биться за сердце его возлюбленной. Он желал забрать Мадлен себе и верил в то, что она разделяет его чувства. Но что ощущала сама Мадлен? Какие мысли крутились в её голове? Калеб начинал злиться. Он хотел выскочить навстречу королю и вырвать его чёрное сердце. От этих дум некромант вздрогнул. Раньше он не позволил бы себе таких мыслей, но новый он, лишённый части души, желал, чтобы Анри захлебнулся кровью, если попытается забрать у него Мадлен.