Божьи дела (сборник)

Я намеренно не торопился с описанием внешности моего лечащего врача.

Легко догадаться, что он как две капли воды походил на моего преследователя – монаха: тот же низкий, скошенный лоб неандертальского происхождения, те же белесые брови и близко посаженные болотные глаза, широченный распухший нос, сплошь усеянный жирными черными точками, то же безбородое лицо с тремя-четырьмя белесыми волосками растительности на подбородке…

Я тотчас его узнал, едва он появился и подчеркнуто приветливо поздоровался со мной.

Первым импульсивным движением было накинуться на моего мучителя с кулаками и бить, пока хватит сил, а потом будь что будет!..

Скоро я, впрочем, опомнился, сообразив, что видимый мной человек скорее всего не соответствует реальному изображению.

– Я кого-то напомнил вам, Лев Константинович? – поинтересовался Н. буквально в первую же минуту.

«И голос похож!» – отметил я про себя.

– Бывает, – заметил профессор, уютно устраиваясь в кресле, – что впервые встречаешь человека – и преследует мучительная мысль: где-то я его, интересно, мог видеть?

«И та же полунасмешливая манера говорить!»

– Называется, если по-нашему: синдром одного и того же лица или, допустим, образа! – улыбнулся он. – Это когда начинает казаться, что все люди вокруг как бы на одно лицо и это лицо тебе угрожает.

– Так это болезнь? – осторожно поинтересовался я.

– Это – болезнь! – важно подтвердил он, внимательно на меня глядя. – Как, впрочем, и все остальное. – Добавил: – Норма – она же болезнь, и она же – норма!

– Норма – она же болезнь! – повторил я с благодарностью ( фактически он подтвердил мой самодиагноз – о вполне нормальном психическом расстройстве как следствии длительного и глубинного погружения в историю Авраама ).

«Я болен, я болен!» – вздохнул я полной грудью, расправил плечи и поднял голову.

«Нервный срыв, сдвиг по фазе, улет, помешательство, паранойя, – почти ликовал я, – все годится!»

«Безумен, безумен, безумен!» – готов был кричать я всему миру во всеуслышание.

Нерешенным по правде пока оставался вопрос: как долго еще продлится болезнь? ( Мне уже не терпелось избавиться от сального, повсюду преследующего меня свиного рыла монаха !)

И еще я желал наконец лицезреть настоящее лицо моего собеседника – о чем, собственно, и сообщил профессору, попросив его описать свою внешность.

– Это еще для чего? – искренне удивился он.

– Чтобы я вас узнал, когда встретимся после всего! – не сводя с него глаз, мрачно пошутил я.

– Ну-ну, то ли будет еще, когда встретимся после всего! – усмехнулся профессор, оставляя кресло и перебираясь ближе ко мне на кровать.

– Так, надеюсь, меня хорошо видно? – поинтересовался он, почти вплотную приблизившись.

Снова и снова я так и этак вглядывался в его лицо – но видел все тот же резко скошенный лоб неандертальского происхождения, те же белесые брови и близко посаженные зеленые глаза, тот же широченный распухший нос, сплошь усеянный жирными черными точками, и то же безбородое лицо с тремя-четырьмя белесыми волосками растительности на подбородке ( в то время как он рисовал мне портрет седовласого господина с высоким лбом, широко расставленными карими глазами, тонким носом с горбинкой, почти классической формы, тонкими губами, упрямым подбородком и шеей борца !)…

– Ну как, совпадает? – поинтересовался психиатр, хитро поблескивая крохотными поросячьими глазками.

– Я болен! Я очень и очень болен! – помню, почти торжествующе заверил я доктора…