Божьи садовники

Человек спешил. Нахальный встречный ветер пытался сорвать с него шляпу, и потому человек свободной рукою – ибо в другой был чемоданчик из потертой желтой кожи – время от времени поддерживал ее. Шляпа эта была высокая, с продавленной тульей и широкими полями – словом, такая, какую сейчас уже почти никто не носит. Благодаря ей и торопливой походке человек невольно привлекал к себе внимание и казался чудаком. Но чудаки обычно бывают веселы и беззаботны, а глянув на этого нахмуренного мужчину, добрый ребенок, пожалуй, не решился бы с ним заговорить, а злой – прокричать вслед какую-нибудь дразнилку.

Наконец человек добрался до зеленого трехэтажного дома с белыми колоннами на фасаде и остановился у железной двери под низким козырьком, который худо-бедно укрывал и от непогоды, и от посторонних назойливых глаз. Нужно было отдышаться; кроме того, человек ощутил внезапную робость, так, что ему пришлось выждать две или три минуты, прежде чем он собрался с духом и потянул дверь на себя. Шагнув вперед, он увидел картину, обычную для режимных организаций: в метре от входа располагалась пропускная вертушка, а слева находился пост охраны. Вахтер, уже немолодой, толстый мужчина, посмотрел поверх очков на очередного посетителя и произнес привычную фразу:

– Вы к кому?

– К Прушанскому… Павлу Евгеньевичу, – смущенно уточнил новоприбывший.

– Ваша фамилия?

Человек назвал себя и, чуть замешкавшись, приподнял свою нескладную шляпу.

– Вам назначено?

– Да.

– На сколько?

– На час пятнадцать.

– Так… – Послюнявив пальцы, вахтер перевернул страницу регистрационного журнала. – Сожалею, но в это время у господина Прушанского встреча с представителем департамента.

Человек изменился в лице:

– Не может быть!.. Здесь, наверное, какая-то ошибка.

– Да, видимо, только вот, скорей всего, это вы ошибаетесь, а не мы… Скажите, вы письменно уведомляли о своем визите?

– Нет, мне позвонили…

– Кто?

– Из приемной.

– Вы лично слышали это?

– Нет, трубку взяла жена. Я не успел добежать…

Вахтер усмехнулся:

– Моя жена сказала мне однажды, когда у ней было хорошее настроение, что я похож на Ди Каприо: сами можете рассудить, поверил я ей или нет. Так почему же вы должны верить своей? Наверняка она решила прошвырнуться в одиночку по магазинам, а затем сделать вам сюрприз. Ну, или просто ей захотелось потрепаться со школьными товарками, чтобы никто не мешал. Ой-вэй, или вы не знаете, зачем вообще супруги могут спровадить своих благоверных из дома? Учить вас, что ли?

Теперь, казалось, уже не только лицо – вся фигура человека стала другой. До этого он держался довольно прямо, и в его осанке было куда больше уверенности, чем в голосе, но сейчас он как-то ссутулился и с трудом выдавил:

– Я ведь приехал из другого города!..

– Сочувствую.

Из кармана своего широкого плаща человек достал мобильник; сделал он это быстро, но с набором номера немного промедлил: точно так же гораздо легче бывает выхватить пистолет из кобуры, чем после этого прицелиться, выстрелить и убить. Впрочем, на другом конце так никто и не ответил, и человек почти целую минуту напрасно простоял с телефоном возле уха; он, наверное, стоял бы и дольше, но тут снова услышал голос вахтера:

– Быть может, вы все-таки отойдете в сторонку? Вам все равно, откуда звонить, а другим не все равно, где стоять, когда я проверяю у них документы.

Человек развернулся и навсегда оставил этот дом, где ему не были рады, но от крыльца далеко не отошел: идти было некуда, поскольку обратный поезд отправлялся только через три часа. Метрах в десяти от парадной двери стояла деревянная скамейка: на нее и уселся незадачливый посетитель, упрямо держа свой чемодан в руках. Было по-прежнему сыро и холодно, но, по крайней мере, ветер улегся, и на скамье можно было вот так просидеть хоть до самой темноты, возникни вдруг такое желание. Впрочем, столько ждать и не потребовалось: спустя какое-то время железная дверь отворилась вновь, и на крыльце появился высокий, стриженый под бокс мужчина с проседью; его сопровождали два столь же рослых охранника. Все трое двинулись к красному автомобилю, припаркованному чуть в стороне; заметив это, человек, сидевший на скамье, сорвался с места и кинулся им наперерез, на бегу стаскивая с себя шляпу:

– Павел Евгеньевич… То есть господин Прушанский! Подождите!..

Охранники моментально преградили ему путь и готовились уже применить силу, однако находившийся позади них мужчина с короткими волосами остановил их; они послушались, но расступаться не стали. Так и продолжился этот странный разговор, при котором собеседники видят не друг друга, а лишь затылки и лица людей, совершенно не интересующихся тем, что по воле случая им доведется услышать.

– Что вам? – спросил Прушанский.

– Дело чрезвычайной важности!..

Прушанский поморщился: подобные слова он в своей жизни слышал уже много раз и потому научился осаживать настырных посетителей при помощи одной-единственной фразы.

– Если вы желаете, чтобы вам выделили грант на исследование, почему у кошек четыре лапы, а не восемь, – извините, мне сейчас не до того… Я тороплюсь: у меня дома жена и дети.