Божьи садовники

– А я любил своих родителей, дедушку и бабушку… И еще, – Тодик густо покраснел, а затем крикнул что было мочи, – я люблю тебя, Морти! Не как брата и напарника – гораздо сильней и по-особому!.. А Айни и Маиши наверняка любили своих подопечных. Любовь – вот то, что придавало нам силы и помогало жить! А люди этого мира не знали такой любви и не верили, что их дети на нее способны… Так давайте покажем ее!.. Объединим наши воспоминания и превратим их в самый прекрасный сон! А Айни пусть навеет его этому бедняге!.. Правда ведь, ты сможешь? – И Тодик испытующе глянул на Айни. – Докажи, что ты самый лучший хранитель!

Айни снисходительно посмотрел на Тодика, будто хотел сказать: «Да тут и доказывать нечего, но если ты так просишь, могу подтвердить это лишний раз» Морти шагнул к Тодику и крепко обнял его.

– Ладно, Тодька, – сказал он, – давай попробуем сделать это вместе!.. Если честно, я не очень-то верю, что у нас получится. Но если бы я сейчас оставил тебя, то и не друг был бы, а… ошметок грязи. – По дворовой привычке Морти хотел выразиться более крепко, но вовремя сообразил, что есть слова, которые Божьим слугам произносить негоже. – Только обещай мне одну вещь: если ничего не выйдет, сильно не переживать! У меня прямо сердце разрывается, когда я вижу, как ты плачешь… Потому что… я тоже люблю тебя.

– Тогда и я с вами, – откликнулся Маиши, и его пухлые, добрые губы тронула чуть заметная улыбка. – Вряд ли, правда, от меня будет какой-то прок: к вашей любви я мало что смогу прибавить… Но чем способен, тем и поделюсь!..

– Спасибо!.. Спасибо, друзья! – Тодик быстро пожал товарищам руки и уже вполголоса добавил: – Я все-таки гляну на его душу!.. Мало ли что: вдруг придется повторить… Это недолго!

Старик давно уже дремал: брат смерти сон, более веселый и легкий на ногу, чем его мрачная сестра, обычно приходит к человеку первым. Держа в руке печать, Тодик немного наклонился вперед; лицо его стало серьезным, как у врача, который готов осмотреть больного. Зеленое свечение окутало их обоих – старика и мальчишку; это был цвет вечной жизни и безграничного Божьего милосердия, нежный, словно молодые листья на когда-то взлелеянных хозяйкой этого дома розовых кустах. Маиши уже доводилось однажды видеть, как работают чернокрылые братья, а вот Айни – нет, поэтому ему было очень интересно, но он всячески старался не подать виду. Тодик не обманул друзей и воротился скоро; он выглядел немного опечаленным от того, что пришлось увидеть, но он тут же упрямо мотнул головой, точно стряхивая ненужные сомнения, и решительно произнес:

– С Богом, ребята!

Айни простер свою правую руку над головою старика – невозмутимо и вальяжно. Остальные мальчики возложили ладони поверх руки Айни, одну над другой – сперва Маиши, затем Морти и наконец Тодик: ему важно было, не потревожив товарищей, взять душу, что очистилась их трудами. Каким должен быть целебный сон – длинным или коротким, – этого Тодик не знал, но решил прерваться, как только трижды дочитает молитву Господню, которую помнил с пяти лет; чтобы не отвлекать друзей, он произносил ее в мыслях. Добравшись до заключительного аминя, Тодик отнял руку и вновь воспользовался печатью. Однако отсутствовал он на сей раз даже меньшее время, чем несколько минут назад, а когда вернулся, ладони его были пусты.

Морти почудилось, что по его спине провели мокрой, холодной тряпкой.

– А где… Тодька, что стряслось? – резко спросил он, вглядевшись в покрытое липким потом лицо товарища.

Тодик сглотнул, затем выдавил из себя какую-то жалкую, неестественную улыбку и произнес чужим, натужным голосом, словно поднимал что-то очень тяжелое:

– Ребята!.. Пожалуйста, не… – Он смешался и сказал: – В общем, мы сделали только хуже.

Мальчишки, сгрудившиеся возле Тодика, остолбенели, и даже дар речи на некоторое время оставил их. Первым его вновь обрел Айни: он громко крикнул, и в его голосе звенела обида:

– Почему? Я же так старался!

– Ты здесь ни при чем. Извини… – пробормотал Тодик; он медленно опустился на крыльцо и сел, обхватив колени руками, потому что и ноги, и крылья отказывались служить. Он чувствовал себя жестоко обманутым, причем в роли обманщика выступил он сам. Точно так же некогда ошиблись, понадеялись на собственный ум жители этого мира, и Тодику вдруг показалось, что он ничем от них не отличается. И тут новая мысль блеснула в его голове. Тодик вскочил на ноги; от былой растерянности в его глазах не осталось и следа, и он произнес:

– Я все понял!..

Морти изумленно приподнял бровь:

– Тодька! Тебе что, Господь на ухо чего-то нашептал?

– Может быть, и так… Слушайте, братья! Мы явили свою любовь – это хорошо!.. Но ведь не наша любовь спасает, а Божья!

Маиши задумчиво поскреб в затылке.

– Не возьму в толк, о чем ты, – сказал он. – Выразись яснее, если можешь.