Божьи воины

Женщина, проговорившая эти слова, была высокой, а властная поза делала ее еще выше. На ней была дорожная houppelande простого покроя и серая, но сшитая из тонкого высококачественного сукна и украшенная беличьим воротником и так же обшитыми рукавами. Из белок был сшит колпак, надетый на муслиновый couvrechef,[172] прикрывающий волосы, щеки и шею. Из-под колпака поглядывала пара глаз. Глаз голубых и холодных как январское полуденное солнце.

– Кукольный театр господам привиделся? Хотя ещё даже адвент не начался.

Либенталь топнул, зло насупил брови, задрал голову, однако быстро успокоился. На это, в частности, повлиял вид вооруженных людей, появившихся вслед за женщиной из притвора. В частности. Потому что не только.

– Господин Либенталъ, не так ли? – Женщина окинула его взглядом. – Прошлым летом я гостила в замке в Жарах, твоя милость был в эскорте, который мне затем выделили. Узнаю тебя, хоть твой нос тогда был несколько иной формы и цвета. А ты меня помнишь? Знаешь, кто я?

Либенталь глубоко поклонился. Придланц, Строчил и Кун последовали его примеру. Рейневан поклонился тоже.

– Я жду ответа. Что тут происходит?

– Этого, высокородная госпожа, – Либенталь указал на Рейневана, – мы должны срочно отвезти в Столец. По приказу его милости Ульрика Биберштайна. Мы должны доставить его в замок…

– Избитого?

– Нам приказано… – Рыцарь закашлялся, покраснел. – Я за это головой отвечаю…

– Твоя голова, – прервала женщина, – будет стоить меньше пучка соломы, если этот юноша доберется до Стольца хота бы с одной царапиной. Ты знаешь хозяина Стольца, благородного Яна Биберштайна? Ибо я-то его знаю. И предупреждаю: он бывает несдержан.

– Так что мне делать? – задиристо загудел Либенталь. – Если он сопротивляется? Пытается сбежать?

Женщина махнула рукой, пальцы которой были унизаны перстнями, общая ценность оправленных золотом камней превышала возможность быстрой их оценки. Приблизились слуги и вооруженные кнехты, за ними стрелки под командой толстого десятника в украшенной латунными шишечками бригантине и с широким кордом на боку.

– Я как раз направляюсь в Столец, – проговорила женщина, адресуясь скорее Рейневану, чем Либенталю. – Мой эскорт гарантирует вам безопасность в пути, – добавила она легко, как бы равнодушно. – И правильное исполнение приказа господина Ульрика. Я же гарантирую награду, солидную награду, которую господин Ян Биберштайн не поскупится вам выдать, если я похвалю вас перед ним. Как вы на это, милостивый господин Либенталь?

У Либенталя не было иного выхода, как только снова поклониться.

– О том, чтобы к пленнику, – добавила женщина, продолжая смотреть на Рейневана, – относились хорошо, я позабочусь лично. Ты же, Рейнмар из Белявы, отблагодаришь меня приятной беседой в пути. Жду ответа.

Рейневан выпрямился. И поклонился.

– Я польщен.

– Разумеется, польщен. – Женщина улыбнулась отработанной улыбкой. – Тогда – в путь. Подай мне руку, юноша.

Она протянула руку, этот жест высвободил из-под беличьего манжета рукав облегающего платья, радующего глаз прекрасной, живой, сочной зеленью. Он взял ее руку. Прикосновение заставило его вздрогнуть.

– Ты знаешь меня, госпожа, – проговорил он. – Знаешь, кто я. Следовательно, у тебя значительное преимущество передо мной.

– Ты даже не знаешь, насколько значительное, – хищно улыбнулась она. – Поэтому называй меня…

Она замялась, глянула на рукав платья…

– Называй Зеленой Дамой. Что так глядишь? Считаешь, только вам, странствующим рыцарям, дозволено сохранять инкогнито под романтическими прозвищами? Для тебя я – Зеленая Дама, и точка. Дело даже не в цвете одежды. С тем Зеленым Рыцарем я смело могу соперничать. Встречались такие, которые по одному моему кивку готовы были положить голову на плаху. Может, сомневаешься?

– Я бы не посмел. Пусть только будет случай, госпожа, и я не поколеблюсь.

– Говоришь, случай? Как знать. Посмотрим. А пока помоги мне забраться в седло.

Они ехали, держа справа синие на фоне туч хребты Судет. Зеленую Даму и Рейневана опережал только дозор: толстый сержант и два стрелка. Вслед за Дамой и Рейневаном двигались остальные: воины, оруженосцы и слуги, ведущие свободных и вьючных коней. Арьергард колонны составляли Либенталь et consortes.