Божья коровка

— Надо же! — сказала женщина. — Я не знала, что наш гость Герой. Мне сказали: будет пограничник, воевавший на Даманском. К тому же композитор и певец.

— Насчет Героя я и сам не знал, — ответил ректор. — Борис Михайлович об этом умолчал. Дайте ему инструмент.

Борис взял у женщины гитару и по сложившейся привычке подстроил струны. Увлекшись, он не видел, как за его спиной переглянулись ректор и заведующая кафедрой.

— Абсолютный слух, — шепнула женщина.

— Вчера заметил, — таким же шепотом ответил Оловников и добавил в голос: — Пожалуй, нам пора.

Бориса отвели в концертный зал, где вывели на сцену и представили присутствующим. Он посмотрел на аудиторию и немножко заробел. Места все заняты, даже приставные. Девчонки, мальчики, а еще — мужчины и женщины постарше. Последние, скорей всего, преподаватели. Силком сюда согнали, что ли? Или им и вправду интересно?

— Конфликт на острове Даманском случился не внезапно, — начал он, сглотнув. — Ему предшествовали провокации маоистов. Происходили они так…

Скоро он увлекся и забыл о робости. Рассказывал подробно, экспрессивно, жестикулируя, когда речь заходила об эпизодах боя. Заметив восхищение в глазах студенток, сидевших ближе, он распалился и пришел в себя, когда за дверью зала прозвенел звонок.

— Пожалуй, все, — он развел руками.

Аудитория зааплодировала — громко, от души. Борис хотел сойти со сцены, но на нее поднялась заведующая кафедрой и остановила гостя.

— Еще не все, товарищи! — объявила залу. — Борис Михайлович еще певец и композитор. Попросим его спеть для нас.

Она захлопала в ладоши, студенты поддержали. Борису принесли уже знакомую гитару и стул. Он сел и на мгновение задумался. Что им спеть, чтоб прочувствовали? Этим мальчикам и девочкам, выросшим в мирное время, трудно осознать, что такое война в реальности. Попробовать вот это? Он пробежался пальцами по струнам.

Серыми тучами небо затянуто, нервы гитарной струною натянуты,
Дождь барабанит с утра и до вечера, время, застывшее, кажется вечностью.
Мы наступаем по всем направлениям, танки, пехота, огонь артиллерии.
Нас убивают, но мы выживаем и снова в атаку себя мы бросаем.

Он возвысил голос:

Давай за жизнь, давай, брат, до конца, давай за тех, кто с нами был тогда.
Давай за жизнь, будь проклята война, помянем тех, кто с нами был тогда…

Он не видел, как в первом ряду вновь переглянулись ректор и заведующая кафедрой, и женщина показала руководителю оттопыренный большой палец. Тот улыбнулся и кивнул. Окончание песни зал встретил овацией и криками: «Браво!» Борис встал и поклонился.

— Еще! — закричали из зала. — Еще!

Борис вздохнул и снова сел. Спел «Батяню-комбата», затем — «Встанем». Их тоже встретили овациями и криками: «Браво!», «Еще!».

— Извините, товарищи, но больше не могу, — сказал Борис. — У меня осколком легкое повреждено, трудно петь долго. Как-нибудь в другой раз.

Он приставил гитару к стулу и спустился со сцены. Его мигом окружили студентки.

— Борис Михайлович! — защебетали. — Расскажите о себе! Пожалуйста! Вы живете в Минске? У вас есть семья?

— Извините! — Валентина Тимофеевна разрезала их окружение, как корабль волну. — Наш гость устал. Вы же слышали: он еще не оправился от ранения. Давайте поблагодарим его за интересное выступление и замечательные песни. Надеюсь, мы еще не раз увидим Бориса Михайловича в наших стенах.

Она захлопала в ладоши. Аудитория поддержала. Заведующая кафедрой взяла Бориса под руку и повела к выходу. Вслед им аплодировали. Бориса отвели в кабинет Оловникова, где к ним присоединился ректор. Секретарь принесла им чай и печенье на подносе. Все трое с удовольствием отведали угощения — чай у ректора оказался очень вкусным.

— Разрешите поинтересоваться вашими жизненными планами, Борис Михайлович, — начал ректор, когда чашки опустели. — Собираетесь ли продолжить образование? Если да, то где?

— В Московском государственном художественном институте имени Сурикова, — сказал Борис.

— Так вы еще и художник? — удивился ректор.

— Творческий конкурс прошел, — сообщил Борис. — В конце августа зачислят.

— А у нас учиться не хотите? — спросил ректор.

— Да какой я музыкант? — усмехнулся бывший пограничник. — Даже нотной грамоты не знаю.

— Это не проблема, — покачал головой Оловников. — Грамоте обучим — это самое простое. Лишь бы был талант, а у вас он несомненный. Выбирайте факультет: вокально-хоровой или народных инструментов, на любой зачислим. Творческое испытание — чистая формальность, а экзамены сдавать не нужно.

— Вы комсомолец или кандидат в члены партии? — подключилась заведующая кафедрой, глянув на его пиджак. Комсомольского значка под орденом не имелось — прицеплять его Борис не стал, не смотрелся под наградой.