Божия коровка

О.: То, что ты называешь подростковым подходом, я называю гнилым заходом. Однако вполне может оказаться, что человек на самом деле лучше, чем его вранье.

Э.: Конечно. Но, к сожалению, сам человек должен это понять и отказаться от терновых кустов вокруг замка спящей красавицы. Пока не откажется, спящая красавица так и будет спать, а человек будет лучше только потенциально.

О.: Я полагаю, что Маша нашу беседу сейчас подслушивает из своей комнаты, у нее вранье — очень больное место… Ну и пусть слушает, кстати, потому что я хочу сказать очень важную вещь. Она любит ложь как род искусства, но когда она решается говорить прямо и правдиво, немедленно выясняется, что она умнее своего вранья. То есть — врет она плохо, а когда правду говорит, даже словарный запас богаче.

Э.: Нормальное дело — она ставит эксперименты над тобой и пытается понять, насколько этот стиль ей удается. Очень важная стадия развития, во время которой родители должны помочь ребенку найти правильный путь.

О.: Многие считают свое вранье родом веселого театра. Им весело и всем остальным тоже.

Э.: Примерно как портной в «Голом короле». Искусство от чистого сердца. И все вступают в эту игру, пока не находится мальчик, который кричит: «А король-то голый!».

О.: Ты предлагаешь врунам идти в сказочники?

Э.: Не совсем. Сказочник все же должен не просто фантазировать, но и определенные ценности передавать.

О.: Почему считается, что отец лжи — дьявол? Если, к примеру, ты соврал и спас человека, как в твоем примере выше, разве отец этой лжи — дьявол?

Э.: Вот тут стоит задаться вопросом отличия правды и истины. В нашем мире истиной считается нечто по Иммануилу Канту. Ты видишь, какого цвета мой ежедневник?

О.: Да, он черный.

Э.: Если вдруг он окажется красным, я должен послать тебя к офтальмологу или психологу. Это подход Канта. Более древнее понимание истины — это то, что незабываемо. Алетейя (истина), согласно древним грекам, сохраняется при переправе через реку забвения — Лету. Именно поэтому есть выражение «кануть в Лету». Хотим ли мы вспоминать наши плохие поступки? Нет.

То, что мы хотим забыть, то, против чего наша совесть восстает, и есть ложь в данном понимании.

Когда ты спасаешь гонимого и тебе приходится обманывать, твоя совесть спокойна. Дьявольскую ложь хочется забыть.

О.: Ты наивен. Очень многие люди считают, что они имеют право врать. Особенно в России. Для этого есть даже определенное выражение — «правила игры». Да, я сказал публично наглую ложь, я соврал миллионам, но таковы правила игры. Тьфу. Сам себе он кажется не подонком, а хорошим игроком.

Э.: Это называется атрофированностью совести.

О.: Или короткой памятью.

Э.: Да, несколько месяцев назад один российский государственный деятель сказал, что интернет — самое лучшее средство массовой информации, новости в сети актуальнее и появляются гораздо быстрее. На днях он развернулся на 180 градусов и объяснил, что в сети пишут исключительно глупости, а вот в реальном мире…

О.: Да все ясно с этим государственным деятелем. Помнишь «Героя нашего времени»? Княжна Мери на водах тоже всем рассказывала, что была в Петербурге и высший свет ей не понравился. А далее ремарка: «Ее, верно, холодно приняли». Человек часто лжет о том, где правда для него нелестна. Задетое самолюбие — страшная штука. Мужчина никогда не сознается, что его побили, а он не мог противостоять. Женщина не будет говорить, что ее бросили, и предпочтет представить дело так, как будто она сама ушла.

Э.: Эта ситуация присутствует во всех шедеврах мировой литературы…

О.: Включая басню Эзопа «Лиса и виноград».

Э.: Окружающим стоит проявить тактичность к побитому супермену или брошенной женщине. Примем их версию.

О.: Это когда самолюбие чужое. А когда давят на твое?

Э.: На канале Евроньюс есть рубрика «No comments». Вот именно так и стоит реагировать. Без комментариев. Дать понять вежливо, но твердо, что это не его ума дело.

О.: Эдуард, я публичный человек и про меня часто врут. Людям хочется думать именно так, и они не задаются вопросом, правда это или нет. Их устраивает своя версия.

Э.: Не всегда стоит снисходить до этого, давать рекламу лгуну. Конечно, если тебя обвиняют в уголовном преступлении, придется, наверное, предъявлять доказательства невиновности. Или если честь и достоинство задеты очень сильно… Однако если ты пошла в кафе с молодым человеком, а тебя там папарацци щелкнули и написали, что это твой любовник… Да и пусть себе пишут.

О.: Я уверена, что ложь государственного чиновника нужно разоблачать, только у нас это трудно делать.

Э.: Это верно, у нас трудно. Но я вспоминаю громкую историю из британской практики. Когда начиналась война в Ираке, Тони Блэр заявил, что там находится оружие массового уничтожения. Прошло два с половиной года, оружия не нашли, и на втором канале BBC известный журналист спросил: «Как же так?». Блэр ответил, что ничего подобного он никогда не говорил. Не говорил и все. Тогда на экране поплыли кадры его старого выступления.

Существует англо-саксонская традиция прямых вопросов. Такое было бы невозможно ни в России, ни во Франции.