Божьим промыслом

Утром, едва рассвело, он уже был в казармах. И там среди офицеров нашёл и смотрителя имущества принца Хельмута Вайзингера, который уже запросто общался с ними. И, что совсем не понравилось генералу, вёл с ними себя как ровня. Этот Вайзингер шутил, и офицеры смеялись его шуткам. Как выяснилось, смотритель привёз доски и брус для лежаков, а заодно раскошелился на десятивёдерную бочку чёрного пива. Это местное пиво было весьма крепко. Знал, пройдоха, что офицеры с радостью примут его подарок. Что ни говори, а этот тип умел найти подход к людям.

Увидев генерала, он стал кланяться, а потом пошёл рядом с Волковым, рассказывая ему:

– Вот, господин генерал, привёз дерево, сегодня уже и мастера после обеда придут, начнём делать лежаки и полати.

– Вы убрали краденое из моих казарм? – сухо спросил генерал у ловкого дельца.

– Краденое? – Вайзингер чуть замялся. – Я уже ищу, куда перевезти все товары.

– Поторопитесь, – произнёс Волков с угрозой. – В случае, если к завтрашнему вечеру ворованное будет в моих казармах, я буду считать эти товары собственностью Его Высочества.

– О, – лицо пройдохи вытянулось. – Господин генерал…

Но Волков был неумолим; он чуть наклонился к Вайзингеру и сказал весьма тихо:

– Мне не нужны распри с городскими властями, тем более мне не нужно, чтобы господа из городского магистрата уличали меня в хранении краденого.

И, не слушая ответа смотрителя, он поворачивается к праздно стоящим офицерам.

– Капитан Вилли, вы, кажется, должны были купить вчера дрова и хворост со смолой. Будьте любезны подготовить мне счета.

– Я отдал счета полковнику Брюнхвальду, – отвечал Вилли Ланн чуть растерянно.

– Я сам хочу на них взглянуть; а также подготовьте мне список мушкетов, требующих ремонта. Укажите, какой ремонт требуется.

– Да, господин генерал, – отвечал капитан.

Другие офицеры сами вспомнили, что у них есть дела, и стали расходиться.

Глава 49

Улица Жаворонков не была широка, и находилась она у западной стены города, вдали от главных городских дорог; мастерских и складов на ней не было, может, поэтому она не была забита перегруженными телегами и здесь не было слышно вечной ругани возниц. На улице было тихо и относительно чисто. Дома здесь были выбелены, и среди домов то тут, то там попадались городские поместья. В общем, жили на этой улице люди, сразу видно, небедные, хотя она и находилась возле стены. Дом госпожи Хабельсдорф и вправду был неплох, содержался в чистоте, а сама эта немолодая, лет сорока, женщина оказалась приятной и, что немаловажно, набожной. Конюшня, правда, оказалась не так велика, как ему было надо, и вмещала всего девять лошадей. Но двор запросто вместил бы и две кареты. В общем, и дом, и хозяйка барону понравились, и искать что-то ещё ему уже не хотелось. Кажется, и он устраивал хозяйку.

– Значит, клопов у вас нет? – уточнил он в последний раз.

– Сама клопов терпеть не могу. Тараканы у меня – и те редкость, – заверила его госпожа Хабельсдорф.

– Прекрасно, – продолжал генерал, – тогда я оплачу месяц постоя.

– За стол, кухню и дрова с водой я буду брать отдельно, – предупредила хозяйка. – За прокорм для лошадей платите сами.

Он достал пять гульденов и несколько серебряных монет. Как раз и получилась вся требуемая сумма. Женщина очень быстро пересчитала деньги и спрятала их в кошелёк на поясе; она улыбалась ему весьма радушно:

– Прошу вас, господин барон, располагайтесь. Мой муж придёт к вечеру узнать, сколько вам дров привезти и сколько овса для лошадей.