Брачная афера Ривотта Мадсона

Дознаватель уже успел преодолеть страх, освоился в седле и как раз выпрашивал разрешение накормить ящера недоваренным яйцом, когда к ним с Ривоттом подбежали двое: служанка Фукси и усатый старик, который не пускал посторонних на дракодром.

— Господин Библис, — сбивчиво начал он. — Девчонка говорит, что служанка, а не поклонница. Велел подождать, а она толкнула дверь и бежать. Простите!

— Ничего страшного, — мягко улыбнулся Отто. — Возвращайтесь к входу. Эту девушку, скорее всего, прислала моя супруга.

Старик кивнул и потопал восвояси. Фукси посмотрела на Ривотта и выпалила:

— Они забрали госпожу Гортензию! — шмыгнула носом и разразилась слезами.

— Кто — они?

— Из городской охранной службы, — пояснила девица.

Ривотт поднял глаза на Хатиора. На мгновение показалось, что дознаватель может помочь.

Мужчина нахмурился и покачал головой.

— Нужен залог, — хрипло пояснил он. — И два уважаемых незаинтересованных человека в качестве поручителей. Отказать не должны.

— Они сказали, госпожа помешает расследованию… — проскулила Фукси и снова вернулась к рыданиям.

— Это хуже, — вздохнул Хатиор. — Тогда нужны трое. И чуть-чуть сверх залога. Но ее отпустят до суда.

Ривотт сдвинул брови, прокручивая в голове список полезных знакомых. Деньги есть, а вот что делать с поручителями?

— Уважаемые люди — это кто? — поинтересовался он осторожно.

— Способные в складчину заплатить штраф, в случае если Гортензия убежит, — выдохнул дознаватель.

— Сколько? — Ривотт впервые в жизни засомневался в своей способности оплатить женские капризы. Сердце сжалось в тревоге. Он не беден, но вдруг не хватит, а Теззи просто нельзя оставлять там!

— Десять тысяч.

Ривотт покачал головой. Сумма посильная разве что для хозяев ящеров, и то не всех. Даже такие толстосумы трижды подумают, прежде чем соглашаться.

— А залог? — насторожился дракей, прикидывая, у кого можно занять недостающее. — Он сколько?

— Обычно восемьсот плуток и десять процентов сверху на нужды службы, — пояснил Хатиор.

Ривотт облегченно выдохнул. За время своего дракейства он скопил около двух тысяч. Один раз выручить жену хватит. Даже два. Усмехнулся. Вот никогда бы не подумал, что будет готов отдать почти все накопленное, чтобы освободить из тюрьмы женщину, с которой даже не спит!

— Объясняйте, что нужно делать, — скомандовал он и повел Принца в стойло.

***

В полутемной камере было душно и очень холодно. Зуб на зуб не попадал! Пахло грязью и плесенью. Гортензия забилась в угол, и, сидя на деревянной, отполированной чужими ягодицами лавке, смотрела в пустую темноту напротив. Соседке, пожилой бродяжке, расположившейся по другую сторону от входа, явно хотелось поговорить, но Теззи было так жутко, что нарушать тишину она не решалась. Казалось, заговори она — тут же разрыдается, а давать мучителям повод для радости в ее планы не входило. Стена, смотрящая в коридор, больше походила на кованый забор, и с входа все проглядывалось и прослушивалось без труда.

Гортензии уже приходилось сидеть на похожей скамье в соседней камере, но легче от этого не становилось. Противный страх частичка за частичкой поглощал глупое тело. Била мелкая дрожь, и с каждым вздохом обнимающие колени руки подчинялись все хуже. В голове шумело от вопросов. Что будет завтра? Ее повесят сразу или изобразят подобие суда? Скажут ли отцу? И что ему скажут? А что подумает Ривотт?

— Ничего, — подбодрила соседка простуженным голосом. — Скоро лето, будет припекать, а мы останемся в прохладе. Хорошо! До осени дотянем как во дворце!

Гортензия слабо улыбнулась, стараясь не думать, что у нее осени может и не быть. Да и насчет лета тоже сомнения.

— А к зиме отсюда надо выбраться, — не унималась соседка. — Холодно, как у оси мира! До костей промерзаешь. Ты здесь надолго?

— Не знаю, — пожала плечами Теззи. — Мне никто ничего не объяснил.

— А за что ты тут? — прищурилась бродяжка и подошла ближе. Запах грязи усилился, а Гортензии захотелось спрятаться. Даже в полутьме был отлично заметен пытливый взгляд собеседницы. Стало не по себе: Теззи совершенно не ожидала столь пристального внимания.

— Меня обвиняют в убийстве мужа, — поведала она, втайне надеясь, что соседка испугается и предпочтет оставить ее в покое.

— Не похожа ты на убийцу, — женщина покачала головой и улыбнулась ртом без верхних клыков. — Скорее на брыкливую красотку. Непокорную и злую, — махнула рукой: — Чую, вот-вот здесь появится твой покровитель. Торговаться придет, красавчик. Ты уж возьми с него за всех нас обиженных и брошенных. Хорошо возьми! Я когда молодая была, жалела их, любви искала, дура, а закончила здесь, — нахмурилась: — Не только в тюрьме, еще и на улице бываю, но тут хоть не льет с неба.

— У меня нет покровителя, — глухо прошептала Гортензия, чувствуя, как разгоняется сердце и страх из ледяного превращается в огненный. — У меня есть враг.

— Значит, он придет еще раньше, — ухмыльнулась бродяжка. — Позлорадствовать и насладиться победой, — подмигнула и перешла на шепот: — Ты можешь обвести его вокруг пальца.