Брачная ночь с горцем

Все свои душевные силы Саманта сейчас направила на то, чтобы не поддаваться горю и стыду. Оплакать свою участь она еще успеет. А сейчас ее задача – оценить ситуацию холодно и бесстрастно. Итак, все вместе они образовали чудовищный треугольник. Гэвин стоял напротив, в дверях, и пистолет его смотрел дулом на Бойда, вернее – на нее, Саманту. А кинжал в правой его руке направлен в сторону Брэдли, стоящего у стены. Брэдли же целится из револьвера в безоружную четверку посреди комнаты. Должен быть какой-то способ их спасти!

Как ни удивительно, на помощь ей пришел Беннет. Она словно услышала его слова – услышала то, что говорил он ей перед первым ограблением поезда: «Ничего не бойся, детка. Мы – волки, и с волками справимся сами. А ты – овечка, и твоя задача – согнать в стадо других овец. Волки, пока не голодны, овец не трогают».

Овцы. Согнать овец в стадо. Четверо – Имон, Элинор, Элис, Кэлибрид. Не будь их здесь – она могла бы отбросить руку Бойда, вырваться и дать Гэвину возможность выстрелить. Но шальная пуля запросто может поразить кого-то из тех четверых. Более того, даже если этого не случится, выстрелит Брэдли.

С такого расстояния даже он не промахнется, если спустит курок.

– Ну так что, мы забираем ее? – протянул Бойд; западный выговор усилил прозвучавшее в его голосе злобное торжество.

– Ты у меня в замке командовать не будешь, – процедил Гэвин. Ледяной холод в его голосе пугал куда сильнее, чем злорадство Бойда.

– Будет, если ты хочешь, чтобы твои люди выжили! – прошипел Брэдли.

– Только попробуй что-нибудь сделать – и, клянусь, умрете вы оба! – отозвался граф.

Волки рычат друг на друга. Отлично! Саманта не сводила глаз с Кэлибрида, пытаясь поймать его взгляд. Сейчас волчицей станет она, а он – тоже волком, но в овечьей шкуре. Саманта медленно, со значением перевела взгляд на высокий наборный столик у стены. Рядом с ним недавно стоял шезлонг – до того, как она вытащила его на середину солярия, под яркое солнце. На столе же стояла пустая ваза синего стекла, лежала газета, очки, какие-то письма Элис – и нож для разрезания бумаг.

Кэлибрид тоже все это увидел – и осторожно придвинулся ближе к столу. Брэдли этого не заметил: негодяй ждал сигнала от брата и присматривал за Гэвином.

Вот и замечательно.

Саманта перевела взгляд на Гэвина, моля всех богов, чтобы он хоть на миг забыл о своей ярости и взглянул на нее.

– Нам ведь тоже неприятности не нужны, – уже намного мягче продолжал Бойд. – Все, что мне нужно, – это месть… – добавил он, ткнув дулом револьвера в живот Саманты.

Сэм напрягла все силы, чтобы не вздрогнуть. И чтобы не думать о том, что сквозь неумолимую решимость на лице Гэвина на миг проступила скорбь. Об утрате ребенка, которого он считал своим.

Наконец он взглянул на нее. Саманта мысленно поблагодарила судьбу за то, что его взгляд ей не придется выдерживать слишком долго; лишние несколько секунд – и она просто умерла бы от стыда и горя. Саманта со значением скосила глаза на Кэлибрида, но Гэвин не взглянул на старика. О черт!

– Я ведь никому не хочу вредить, – продолжал Бойд. Он больше не целился в Гэвина, а жестикулировал револьвером, и Саманте стало чуть легче дышать. – Ты, видно, знать не знал, что приютил убийцу. И семья у тебя что надо. Сразу видно, вы люди хорошие – и не виноваты, что эта хитрая стерва вас одурачила.

При упоминании о семье граф бросил взгляд на мать. Саманте стало еще немного легче, когда она увидела, что Гэвин заметил Кэлибрида, придвинувшегося вплотную к столу, и в руке у старика уже был нож для разрезания бумаг.

Кэлибрид едва заметно кивнул в сторону Брэдли. Смысл этого молчаливого обмена взглядами был понятен: Кэлибрид бросит в Брэдли нож, отвлечет его – и даст Гэвину возможность разобраться с Бойдом.

– И вот что я тебе скажу… – говорил Бойд. – Давай сделаем так: ты позволишь нам уйти вместе с этой сукой, которая вас всех так подло одурачила. Никто не пострадает, клянусь. И нас вы больше не увидите и не услышите. Я же не зверь…

Сердце Саманты пропустило такт. Все замерли и уставились на Гэвина, ожидая его решения. Как он поступит? Если просто отдаст ее – не придется рисковать, начиная схватку. И тогда мать Гэвина, а также все остальные будут в безопасности.

– Я могу тебе верить? – Казалось, Гэвин задает вопрос Бойду, однако смотрел он прямо на нее, Саманту.

– Богом клянусь! – И Бойд в знак доброй воли поднял «кольт» дулом к потолку.

Саманта едва заметно кивнула – мол, «да, доверься мне».

– Верю, Бойд Мастерс. Верю, что ты не считаешь себя зверем, – медленно проговорил Гэвин, опуская пистолет. – Но ты зверь!

В тот же миг Кэлибрид мастерски метнул свое оружие. Нож для разрезания бумаг вонзился Брэдли в плечо.

Саманта надеялась, что от удара ножом Брэдли промахнется, но вышло еще лучше: он вскрикнул и уронил револьвер – нож, угодивший ему в плечо, вывел из строя правую руку.

И тотчас же Саманта уперлась ногой в край шезлонга и изо всех сил оттолкнулась, стараясь опрокинуть и повалить Бойда, чтобы дать Гэвину время выстрелить в Брэдли.