Брачная ночь с горцем

Бойд все-таки нажал на курок, однако звон стекла и осколки, летящие во все стороны, свидетельствовали о том, что пуля попала в канделябр.

Однако Саманте не удалось опрокинуть Бойда навзничь – ее веса для этого не хватило. Он пошатнулся, но устоял на ногах. Следовало что-то придумать – и срочно! Она изо всех сил ударила его обеими локтями, но он, кажется, даже не заметил этого.

Ох, что же делать? Неужели она станет виновницей еще одной трагедии?! Нет-нет, ведь эти люди уже и так испытали множество ударов судьбы!

Бойд еще крепче сжал ее шею, и в голове у Саманты застучало, перед глазами же поплыли темные круги. Шаркая ногами по полу, она боролась за глоток драгоценного воздуха. И вдруг затуманенными уже глазами увидела, что Бойд вытягивает руку и взводит курок. На сей раз он не промахнется – в этом Саманта не сомневалась.

И вдруг перед ее уже меркнущим взором предстал ангел. Или нет, не ангел – демон с холодными зелеными глазами.

А затем в ее гаснувшем сознании запечатлелись лишь несколько деталей. Блеск стального лезвия… Страшный хлюпающий звук, с каким нож входит в живую плоть… И другой звук, еще страшнее – бульканье перерезанного горла.

После чего стальная хватка на шее разжалась, и она начала падать. Но не упала.

С громким свистом воздух ворвался в ее истерзанное горло, наполняя легкие драгоценной жизнью. Гэвин же удерживал ее за плечи, не давая упасть. А позади них лежало на каменном полу тело Бойда.

Вот и все. Все кончено. И все живы.

На нежно-сиреневых обоях напротив – пятна крови Брэдли, а чуть ниже привалился к стене он сам, уставившись на нее невидящими глазами.

Что ж, живы все, кто должен жить.

На Бойда Саманта взглянуть не осмеливалась – знала, что увидит у него в горле кинжал Гэвина, вошедший по самую рукоять.

Только сейчас, вполне осознав, какой участи все они едва избежали, Саманта обмякла в руках у Гэвина и уткнулась лицом ему в грудь.

– Ты нас спас! – восклицала она. – Спас меня!

И лишь теперь Саманта поняла, как боялась, что, узнав правду, он от нее откажется. Что спокойно отпустит ее с Бойдом – в тот ад, который Бойд для нее уготовил. Непослушными пальцами вцепилась она в его рабочую рубаху и припала к могучей груди. От него пахло зимой, лошадьми, мужской силой и властью. Пахло Шотландией. Даже сейчас, когда земля уходила у нее из-под ног, Гэвин оставался непоколебимым и надежным как скала.

Как дом.

– Я не мог отдать в руки этому человеку твоего ребенка, – ответил он.

«Твоего ребенка!» О боже, он стряхнул ее с себя… как стряхивают прилипшую грязь.

– Я сказал, что живым он из замка не выйдет – и сдержал слово. Это не имеет к тебе отношения.

Саманта молчала. Все слова, все объяснения, рвавшиеся с ее губ, показались вдруг нелепыми и совершенно бессмысленными. Гэвин потерял наследника – ребенка, которого считал своим наследником. А она, Саманта, потеряла его.

Не было извинений, не было оправданий тому, что она совершила. Но, боже правый, как ей хотелось найти оправдания! Хотелось достучаться до него, заставить понять, что отчаяние может каждого превратить в чудовище.

И ее тоже.

– Теперь я обязан вызвать полицию, чтобы тебя арестовали, – проговорил он все тем же безжизненным голосом и шагнул к ней. – И депортировали в Америку. Тебя разыскивают за убийство.

– Подожди! – Она отбежала назад, теперь их разделяло тело Бойда. – Я все объясню…

– У тебя были мои письма к Элисон Росс. И все бумаги. Что ты сделала – украла их у настоящей Элисон? – Глаза его сверкнули гневом. – Ты ее похитила? И что дальше – пытала ее, чтобы получить бумаги? Может быть, убила?

– Нет! Я никогда никому не причиняла зла! Только по необходимости! Беннет меня вынудил! – Она вскинула руку, словно пытаясь защититься от его подозрений, от невыносимой жестокости его взгляда.

– А кто тебя вынудил причинить зло мне? Всем нам?

Этот вопрос ударил ее в грудь словно пушечное ядро.

– Выслушай меня! – взмолилась Саманта.

– Хватит. Я по горло сыт твоей ложью. Рожать будешь в тюремной камере.

И он двинулся к ней. Дальше Саманта действовала инстинктивно – из отчаяния. Нагнувшись, схватила револьвер Бойда и прицелилась в человека, которого любила.

– Я сказала, выслушай меня! – пронзительно закричала она.

Саманта понимала: в нем говорила не ненависть, а боль. И молилась о том, чтобы до него достучаться. Достучаться до них до всех.

– Сэм! – дрожащим голосом позвал Кэлибрид. – Не стоит, девочка. Положи пистолет.

Если до того Гэвин был в ярости, то теперь Саманта даже не могла бы подобрать слова, чтобы описать взгляд, которым он пожирал ее. Может быть, убийственный? Нет, хуже.