Брачная ночь с горцем

Последнему соответствовал и цвет портвейна у нее в бокале, и цвет густых зачесанных кверху волос маркизы Рейвенкрофт.

– Как я рада, что вы решили к нам заглянуть, – проговорила Мена Маккензи с такой теплой и искренней улыбкой, какой Саманта, пожалуй, за все двадцать четыре года жизни еще не встречала. – Я ждала визитную карточку из Эррадейла и только недавно сообразила, что в американском свете, возможно, этот обычай не принят.

Любезность маркизы Рейвенкрофт и радовала Саманту, и безмерно смущала. Она не могла понять, как эта благовоспитанная и, по всей видимости, знатная английская леди оказалась замужем за жестоким лэрдом, всей Европе известным как Демон-горец.

Кроме того, Саманта очень старалась смотреть леди Рейвенкрофт только в лицо, она опасалась, что, опустив взгляд ниже, разразится нервным смехом.

Локрин оказался прав. Эта женщина была стройна, однако чрезвычайно щедро одарена природой. Взгляд Саманты то и дело перемещался к ее роскошной груди, и каждый раз она боролась с желанием прикрыть руками собственный бюст, точнее – его отсутствие.

Саманта снова поднесла к губам бокал с портвейном, который любезно предложила ей леди Рейвенкрофт вместо чая, когда гостья, насквозь промокшая под ледяным ноябрьским дождем, появилась на пороге ее жилища.

Лэрда Рейвенкрофта не было дома – он был занят на своей винокурне, и хозяйка замка предложила гостье его подождать.

Рядом с этой умопомрачительно красивой, изящной и, видимо, одетой по последней моде женщиной Саманта чувствовала себя безнадежной простушкой. Выдерживать роль богатой наследницы становилось все труднее. Стараясь не ежиться под любопытным взглядом изумрудных глаз леди Рейвенкрофт, она мучительно придумывала ответ.

– Я… да, я обычно не пользуюсь визитными карточками, – ответила она наконец, теребя желтую оборку своей парадной шерстяной юбки.

Саманта не могла не сравнивать собственный наряд с лиловым шелковым платьем леди Рейвенкрофт. Разница такая же, как между самими женщинами; одна ткань – гладкая, блестящая, притягивающая взор, другая – грубая и практичная.

– Не могу себе представить, что так задержало моего мужа, – заметила леди Рейвенкрофт, бросив взгляд на часы. – Но очень рада, что мне представилась возможность с вами поговорить. Не каждый день знакомишься с наследницей американского железнодорожного магната! Расскажите мне об американском Западе. Он действительно такой дикий, как нам здесь рассказывают?

– Именно такой, – подтвердила Саманта, в два нервных глотка приканчивая сладкий портвейн.

Леди Рейвенкрофт чарующе улыбнулась.

– Вижу, вы ценительница портвейна. – Она проницательно взглянула на гостью.

Саманта пожала плечами.

– Если «ценительница» означает, что он мне нравится, то еще какая! Хотя, признаюсь, сегодня я попробовала портвейн первый раз в жизни.

Мелодичный грудной смех леди Рейвенкрофт ее порадовал, хоть Саманта и подозревала, что отчасти собеседница смеется над ней.

– Тогда, прошу вас, выпейте еще!

Хозяйка подала знак слуге с кожей цвета темной сосны, в ливрее, сверкающей, словно солнце пустыни.

– Я, м-м… вчера вечером попробовала скотч из винокурни «Рейвенкрофт», – сообщила Саманта. – Он оказался очень хорош.

– Что ж, лэрду Рейвенкрофту будет очень приятно это услышать! – И снова эта улыбка – само очарование. Причем ни грамма искусственности! – Пожалуйста, мисс Росс, расскажите о себе. Чем вы увлекаетесь, каковы ваши достижения?

Саманта похолодела. Все-таки зря она сюда приехала! Она и раньше понимала, что не слишком похожа на светскую даму из Сан-Франциско, но одно дело – обманывать кучку ненаблюдательных мужчин, едва ли способных отличить шелк от шерсти, и совсем другое – эту даму! Черт, ей следовало заранее об этом подумать!

– Я… э-э… вряд ли у меня найдутся такие достижения, о которых стоит упоминать, миледи, – уклончиво ответила Саманта.

– Прошу вас, называйте меня Меной! Мы ведь соседки! – Леди Рейвенкрофт добродушно рассмеялась. – Я просто хотела спросить, чем вы занимались в Америке, мисс Росс. Вы рисуете? Вышиваете? Может быть, изучаете какую-то науку?

Еще больше смутившись, Саманта молча покачала головой.

Улыбка Мены чуть поблекла.

– Тогда, возможно, поете? Или, может, играете на каком-нибудь музыкальном инструменте?

– Только в тех случаях, когда я одна и никто не слышит.

Они отпили еще по глотку портвейна, затем маркиза сказала:

– Я слышала, что американцы очень любят вальсировать…

Тягостное молчание было ей ответом. Саманта чувствовала: все складывается совсем не так, как ей хотелось бы. Что же до танцев… Смиты, вырастившие ее, считали любые пляски изобретением дьявола. Ни разу в жизни Саманте не приходилось танцевать – даже под деревенскую скрипку!

– Должно быть, вы предпочитаете более активные развлечения? – допытывалась Мена, она отставила свой бокал на изящный столик, стоявший у ее локтя. – Я вот обожаю все, что связано с верховой ездой! Летом у нас здесь бывает фантастическая конная охота.

Саманта гордо выпрямилась.

– Да, ездить верхом я умею и люблю! – подхватила она. В голосе ее прозвучало облегчение. – А еще умею стрелять.