Брачные союзы Дома Романовых

Когда в ночь на 28 января 1725 года Петр I лежал в предсмертной агонии, сенаторы и другие высшие сановники государства собрались во дворце для решения вопроса о преемнике престола. Спорили долго.

Этот вопрос волновал жителей Петербурга: «Кто будет владеть императорским скипетром: женщина или ребенок?»

Царствовавший дом к описываемому моменту имели две линии: царскую и императорскую. Первая шла от старшего брата Петра I, царя Иоанна Алексеевича, и была представлена его дочерями: Екатериной, бывшей замужем за герцогом Мекленбургским, и Анной, вдовой герцога Курляндского. Из семейства первого императора России в живых остались: супруга-вдова Екатерина, дочери Анна и Елизавета, внук Петра, сын цесаревича Алексея.

Закон о престолонаследии от 5 февраля 1722 года, утвержденный Петром I, гласил, что при отсутствии сыновей наследует старшая из дочерей. Но старшая дочь первого императора Анна Петровна при обручении с герцогом Голштинским в 1724 году в брачном договоре под присягой отказалась вместе с женихом от русского трона. Законное наследство переходило ко второй дочери Петра – Елизавете.

В вопросе о кандидате на престол Сенат, главные вельможи государства разделились на две партии. Одна из них, остатки старой знати (князь Репнин, князья Голицыны, Долгорукие) указывала тогда на права великого князя Петра, сына казненного Алексея Петровича. Другая партия – светлейший князь Меншиков, генерал-адмирал Апраксин, граф Толстой, генерал-прокурор Ягужинский, канцлер граф Головкин, граф Остерман, ближайшие сподвижники Преобразователя, – разумеется, непременно хотели возвести на престол Екатерину, вдову Петра I.

Сторонники Екатерины всю силу своих доводов основывали на том факте, что само по себе коронование без всякого другого документа давало ей неоспоримое право на престол. Противники вдовы Петра также не менее убедительно доказывали, что эта коронация одна сама по себе не давала никакого права на скипетр.

В то время как сенаторы решали важнейшее государственное дело, в углу зала дворца собрались офицеры гвардии. Они в прениях Сената прямого участия не принимали, но до неучтивости откровенно и энергично высказывали свое суждение о них, громко заявляя, что разобьют голову боярам, которые будут противиться воцарению императрицы. Более того, под окнами дворца раздался барабанный бой: сюда прибыли с командами гвардейские полки. Президент Военной коллегии князь Репнин, принадлежавший к группе, враждебной Екатерине, рассержено спросил: «Кто смел без моего ведома собрать полки? Разве я не фельдмаршал?» Но подполковник одного из прибывших полков возразил на это репликой о том, что гвардейские полки собрал он по воле императрицы, которой все обязаны повиноваться, «не исключая и тебя», добавил Бутурлин.

«Гвардия, – подчеркивал С. М. Соловьев, – была доведена до обожания умирающему императору, эту привязанность переносила она и на Екатерину, которую видела постоянно с мужем и которая умела казаться солдату настоящею полковницею. Офицеры явились добровольно к императрице с уверениями в своей преданности…»

Вмешательство гвардии, неожиданно явившейся перед Сенатом, решило вопрос в пользу вдовы первого императора. Естественно, что в царствование Екатерины I правительство трогательно заботилось о гвардии – привилегированной части русской армии. В. О. Ключевский справедливо писал: «Все правительства, сменившиеся со смерти Петра I до воцарения Екатерины II, были делом гвардии. Петербургская гвардейская казарма, явилась соперницей Сената и Верховного Тайного Совета».

В многовековой истории русского государства случилось небывалое явление – на троне оказалась женщина!

Екатерина I, став императрицей, поспешила закончить дело, близкое ее родительскому сердцу: окончательно решить судьбу своей старшей дочери – царевны Анны Петровны.

Выбор жениха был сделан еще Петром I: Анну просватали за Генриха Голштинского Карла-Фридриха, племянника Карла XII. Он являлся сыном герцога Фридриха IV и принцессы Гедвичи Софии, старшей сестры короля Карла XII. Его отец погиб в сражении в 1702 году, а мать умерла в 1708 году. Карл остался сиротой в девять лет и воспитывался дядей, герцогом Христианом-Августом, епископом Любским. Петр I встречался с герцогом Голштинским и был к нему весьма расположен.

Сохранившиеся документы дают возможность выяснить в деталях о бракосочетании Ее Величества всероссийской цесаревны Анны Петровны и Его Королевского Величества Карла-Фридриха.

Еще 18 мая 1724 года офицеры вместе с трубачами сообщали по всему Санкт-Петербургу, что свадьба состоится в пятницу, 25 мая. На торжество приглашался высший свет Северной столицы: маршалы, сенаторы, иностранные послы, члены правительства Российской империи.