Брачный сезон

Он принес конверт с фотографиями, и мы стали внимательно их рассматривать.

— Да, я помню этот кулон. Тетя Надя всегда надевала его по праздникам. Куды же он мог подеваться?

И тут меня осенила нехорошая догадка.

— Посмотрите, — сказала я. — Все фотографии старые. Они были сделаны еще до пожара. Откуда у тебя эти фотографии? — обратилась я к Димке.

— Дома нашел. А что?

— Тогда же практически все сгорело.

— Эти фотографии мне тетя Наташа дала. В нашей-то квартире тогда действительно ничего не уцелело.

Все уставились на снимки.

— Да, действительно, — согласился отец. — Вот здесь, — он ткнул в одну фотографию, — мебель, видите, какая? Я помню, как Колька хвастался, что ордер на приобретение гарнитура получил. Раньше — не то, что сейчас: захотел, пошел, купил, если деньги есть. На мебель записывались за полгода, ходили по ночам регулярно отмечаться. Если заболел, не пришел, не отметился — твои проблемы, из очереди выбываешь, хоть ты три месяца кряду отмечался. Книги тоже распределялись по предприятиям и организациям. На машину по нескольку лет стояли в очереди...

— Дед, не отвлекайся, — сказал Степан, — сейчас не об этом речь.

— Ну да, — согласился отец. — Так вот, я очень хорошо помню этот гостиный гарнитур, поскольку сам таскал кресла и шкафы. А потом мы еще обмывали мебель, чтобы сносу ей не было. Так вот это было до пожара. Точно до пожара.

Я помню тот страшный год, когда у Воронцовых сгорела квартира. Пожар начался у соседей снизу и по деревянным перекрытиям мгновенно распространился на верхние этажи. Много квартир тогда выгорело полностью. Тетя Надя с дедушкой Митей успели спастись, а дядя Коля, Димкин отец, погиб. Он выносил из горящей квартиры парализованного соседа, когда на них упала балка перекрытия. Димка тогда был в пионерском лагере, а я хорошо помню, как мама привезла тетю Надю и деда Митю к нам на дачу. Они были перемазаны сажей, и от них сильно пахло гарью. Потом они почти год жили у нас на даче, пока их квартиру не отремонтировали. Осенью, правда, Димка переехал в нашу московскую квартиру, он тогда еще в школе учился. А когда дедушка Митя сильно заболел, отец перевез в Москву и тетю Надю со стариком. К нам тогда «скорая помощь» приезжала чуть ли не каждый день. Потом дедушка Митя умер. Жуткий был год. Тетя Надя от горя вся почернела. Волосы у нее стали совсем белыми. А еще через год тетю Надю сбила машина. С тех пор Димка стал членом нашей семьи.

Я взглянула на Димку. Он стоял у раскрытого окна и смотрел в темноту. На лице были боль, страдание и злость на судьбу, которая в один год отняла у него всю семью. Димка одним глотком допил свой коньяк и, взяв пачку сигарет, вышел на террасу.

Степка с Сережкой все еще рассматривали фотографии, а отец, судя по его лицу, углубился в воспоминания.

— Может быть, кулон сгорел во время пожара? — спросила я его.

Дед очнулся от своих мыслей и взглянул на меня.

— Что?

— Я говорю, может быть, кулон тоже сгорел?

Отец подумал немного и сказал, что про кулон он, в сущности, вообще ничего не знает. Мне же тогда было лет девять, и я мало обращала внимания на жизнь взрослых. Да и прошло с тех пор тридцать лет.

— Пап, а ты попробуй вспомнить тот день, когда привез тетю Надю с дедом Митей сюда на дачу. Были у них с собой какие-нибудь вещи?

Отец стал вспоминать, даже глаза закрыл:

— Помню, в тот день, — начал он, — у меня были лекции в институте. За Надей и Дмитрием Алексеевичем приехала с дачи Наташа. Когда я вернулся с работы, от деда Мити только что уехала «скорая». Он был очень плох. Надя лежала почти без сознания. Наташа хлопотала возле них, о пожаре не говорили. Ночью пришлось опять вызывать неотложку. К утру состояние Дмитрия Алексеевича несколько улучшилось, но, по правде сказать, с того дня он начал угасать на глазах. Вот, собственно, и все. Больше ничего не помню, — закончил отец.

— Здесь очень помог бы метод Хозе Сильва, — встрял Серега.

Мы с интересом уставились на него.

— Это что ж такое? — спросил отец.

— Нужно постараться вспомнить события того дня в хронологическом порядке: по часам или по шагам, что ли, — начал объяснять Сергей. — Представьте в своем воображении картину, как вы подъехали к дому. Вспомните, на чем приехали, как вошли в дом, кого первого увидели, что у кого было в руках...

— У деда Мити в руках была толстенная книга, — выпалила я и сама удивилась, до чего же эффективным оказался Сильвин метод. — Я еще тогда подумала, какой же дедушка смешной, книгу из огня спас, лучше бы телевизор вынес.

— А может, это была Библия? — предположил Степан.

— Вряд ли, — усомнился дед. — Чтобы в доме офицера Советской Армии была Библия?..

С террасы вернулся Димка и с интересом слушал наш разговор.

— Но если это была не Библия, то что же это была за книга, которую нужно спасать в первую очередь? — спросил он.

Отец посмотрел на него сочувственно и осторожно начал:

— Ты знаешь, Дима, с возрастом люди порой сильно меняются...

— Вы хотите сказать, что дедушка впал в маразм?

— Нет, я этого не хотел сказать, но в экстремальных ситуациях люди ведут себя подчас совершенно неадекватно.